МУЗА ОСОБОГО РИСКА
Единственный в России фотохудожник мирового класса творит свои шедевры в бывшей дворницкой на Сенной, надеясь, что его не выселят…
Лейтенант с фотокамерой
Давний спор искусствоведов: имеет ли фотография свою музу на Парнасе, раз и навсегда решился для меня после знакомства с творчеством заполярного, а ныне петербургского мастера Владимира Теселкина. Да, имеет! Да, фотоживопись такой же полноправный вид изобразительного искусства как графика или акварель. Какая разница, чем создан портрет, пейзаж, натюрморт – кистью ли, резцом гравера, раскаленным жалом электровыжигателя или лучом света, сфокусированного линзами?!
В Англии, в Японии, в Австралии, во Франции зрителям и критикам, членам жюри и коллегам-фотохудожникам, всем, кто любовался северными фотомаринами Теселкина, его светописными портретами, и в голову не приходило, что автор этих изысканных картин кончал не ВГИК, не ВХУТЕМАС, а высшее военно-морское училище инженеров оружия. Специализация –защита от средств массового поражения. Профессия – радиационная безопасность.
Спустя двадцать минут после испытательного ядерного взрыва на Новой Земле, вертолет с группой дозиметрического контроля с лейтенантом Теселкиным во главе приземлялся в неостывшем еще эпицентре адского пекла. Сколько он нахватал там рентгенов и бэров никто не считал, хотя считать должен был сам – в этом и заключалась суть его военной профессии.
- Заниматься индивидуальной защитой было не принято. -Рассказывает Владимир Иванович. – Считалось даже предосудительным, мол, советскому офицеру не пристало так беспокоиться о здоровье своей персоны. Да и кураж молодецкий: мы такая нация, что нам радиация.
В общем, обходились без личных дозиметров…
А радиация была такая, что если бы режимщики разрешали брать в эпицентр фотоаппарат, то пленка бы в нем чернела, как на солнце… Впрочем, тогда и фотоаппарата у него еще не было. Первую камеру – «Салют» жена подарила ему на день рождения, когда Теселкину стукнуло 23 и был он уже старшим лейтенантом. Первый снимок? Конечно же, портрет Виктории, боевой подруги. Она – его первая «фотомодель». Второй стала дочь Светлана…
- Пять лет ушло на освоение ремесла. Учился, экспериментировал, постигал азы освещения, композиции кадра, фотохимических процессов… Лаборатория? Ну, как и у всех фотолюбителей – ванная комната. Слава Богу, у нас в Североморске была отдельная квартира. Потом перебрался в настоящую фотолабораторию: на первом этаже нашего дома размещался следственный отдел военной прокуратуры. Вот там и пристроился с разрешения начальника - будущего главного военного прокурора Катусева. Соглашение было взаимовыгодным: я помогал тамошнему лаборанту «вытягивать» фотографии трупов, мест преступлений и прочих малоприятных сюжетов. За это мне разрешали печатать на профессиональной технике. Катусеву нравились мои работы. Но кто-то доложил наверх, что в следственной лаборатории работают посторонние лица, и меня попросили…
По роду службы Теселкину приходилось много ездить по Кольскому полуострову. Суровая таинственная красивая земля, вобравшая в себя незапамятную древность и головокружительную современность – от шаманского бубна до ядерного реактора атомарины, от самой глубокой скважины в мире до самой длинной женской косы, которую отрастила мурманская железнодорожница. Человеку с воображением, с глазом художника и складом философа тут раздолье. Всеми этими качествами молодой офицер был наделен сполна. И Теселкин снимал, нет, светописал эту непростую землю и ее самобытных людей вдохновенно, любовно, талантливо. В видоискатель его камеры, как в раму мольберта попадали корабли и олени, скупые северные рассветы и взъяренное штормом море, загадочные лица лопарей и орлиные профили адмиралов Арктики, залетных балерин и местных красавиц… Он подмечал то, что всегда остается за гранью обыденного восприятия: след корабля в невзрачной шуге – в нежном, не схватившимся еще на морозе, льду; или увидеть вдруг, как похожи полоски матросской тельняшки на ребристые наметы песчаной отмели…
В 1970 году Теселкин рискнул попытать счастье, точнее испытать свою музу: послал несколько работ в Берлин на международный фотоконкурс, на котором экспонировались шедевры из 132-ух стран. Послал в никуда, во Вселенную, не надеясь даже на то, что работы будут выставлены. Недели шли за неделями... Вдруг почтальонша приносит пестрый зарубежный конверт, разумеется, уже вскрытый и грубо заклеенный. Из конверта выпадает бланк с адресованием – «Лучшим фотографам мира». Не веря глазам, прочитал сообщение, что удостоен сразу двух медалей: золотой за цикл «Оленеводы» и серебряной за портрет балерины из Ленинградского Малого театра. Лиха беда - начало! Дальше – новые конкурсы и новые победы: Италия, США, Япония, Австралия, Новая Зеландия, Германия, Польша, Мексика, Франция… Из Чили призовая награда пришла уже после того, как власть в стране захватил генерал Пиночет. Медали, кубки, призовое золото, серебро… Из одних только марок с иностранных конвертов можно было составить неплохую коллекцию.
Пинки и медали
Однако капитаном 3 ранга Теселкиным заинтересовались не только филателисты, но и флотские чекисты. Шутка ли, советский офицер из закрытого города получает письма из тридцати стран мира, в том числе и из тех, которые входят в НАТО. Мало того, что получает, так еще и сам отправляет пакеты с фотографиями! Что как военные тайны выдает? Вызвали в особый отдел флота, побеседовали, напомнили, предупредили, внушили… Теперь все конкурсные снимки уходили за рубеж только после просмотра компетентными органами. Но тучи над головой фотохудожника сгущались… Гром грянул после отправки в Бельгию триптиха «Помоги себе, человек!» Экологическая идея этой подсерии давно не давала покоя Теселкину. Олени оленями, красоты красотами, но он-то, химик-атомщик, как никто другой понимал, в каком мире живем мы все. Кольский полуостров – самый ядерный регион планеты. Нигде на Земле не находилось в одном месте столько атомных бомб, ракет, торпед, мин, реакторов, наконец, могильников радиоактивных отходов, сколько их было сосредоточено в семидесятые годы в Русской Лапландии.
Сказать об опасности такой ситуации впрямую – невозможно. И Теселкин нашел такие выразительные средства и такую символику, которые позволили передать хотя бы часть его тревоги за будущность нашей планеты и человечества. На всех трех снимках ему позировал мурманский художник Григорий Карпович, который с пластикой хорошего артиста сумел донести до зрителя главную мысль автора-оператора. Ничего военного, разглашающего государственную тайну на фотографиях не было. Тем не менее, разразился скандал. Теселкина, только что получившего вторую звезду на погоны, вызвал на ковер начальник политического управления Краснознаменного Северного флота Герой Советского Союза контр-адмирал П. (ныне покойный). Разговор вышел простой и доходчивый:
- Теселкин, твою мать, чем ты тут занимаешься?!
- Служу, товарищ адмирал!
- А это что за х…ня?!
На столе Члена Военного Совета лежали три конкурсных фотографии и гневное письмо первого секретаря Мурманского обкома КПСС с просьбой разобраться, чем занимаются подопечные адмиралу П. офицеры доблестного Северного флота. Разбирательство возглавил начальник отдела пропаганды и агитации политуправления флота, который хорошо знал опального фотомастера.
- Что это у тебя за «христосик» тут изображен? – И ткнул в снимок, где обнаженный по пояс художник вздымал руки к небу перед костелом. – Диссидент, что ли?!
И тут до Теселкина дошел смысл крамолы: на флоте, как и в стране, шла кампания по борьбе с инакомыслием.
- Почему вы решили, что это диссидент? – Недоуменно спросил он.
- А усы?! А борода?! А длинные волосы?! И вообще, это не советский взгляд на действительность!
- Тогда Карла Маркса нужно считать родоначальником диссидентства: таких волос и бороды не было даже у Ленина!
Парткомиссия флота вынесла довольно мягкий приговор: «Указать коммунисту Теселкину на более бдительный подход к печатанию своих работ». Но дело на том не кончилось. Североморского «диссидента» вызвал к себе главный представитель КГБ на Северном флоте:
- Вот вы капитан 2 ранга, а у вас связь с тридцати двумя странами.
- Ой, спасибо, что подсчитали. Я даже не знал!
Начальник особого отдела вскипел:
- Хватит дурочку ломать! Выбирайте: или служба, или фото!
- Вы что, хотите, чтобы я взял пистолет и застрелился? У меня единственная в жизни отдушина - фотография!
- Ну, зачем уж так резко?..
После долгих прений сошлись на том, что отныне в Североморске никакого фотографа Теселкина больше не будет, но в международных конкурсах будет участвовать некто Витов из Мурманска.
Так Владимиру Теселкину пришлось заново добывать себе славу на зарубежных вернисажах. И он ее добыл. Свыше двухсот наград получил он на 600 фотоконкурсах. Высшую степень мирового признания он получил в новогоднюю ночь 1983 года, когда Международная федерации фотоискусства под эгидой ЮНЕСКО ФИАП присвоило ему почетное звание «фотохудожник экселенц». «Экселенц – значит «превосходный». В СССР он был третьим обладателем столь высокого титула. Ныне, после отсоединения Прибалтики, Владимир Теселкин единственный в России фотохудожник-экселенц. Но независимо от всяких званий, творчество этого мастера – национальное достояние страны. Увы, неоцененное и ничем не защищенное.
В кадре - море
Он никогда не снимал море с берега, всегда из недр бушующей стихии – с корабельной палубы, с ходового мостика, с площадки мачты-маятника, боясь только одного – брызг на линзе объектива. Он снимал людей, перемогающих океанские валы и полярные льды – матросов, командиров кораблей, адмиралов флотоводцев. Он создал лучшую портретную галерею адмиралов Северной Армады. Ее открывает парадный портрет создателя самого мощного за всю историю страны флота Главнокомандующего ВМФ СССР Сергея Георгиевича Горшкова. Вот он: уверенный державный взгляд государственного мужа, за спиной – неспокойное море, а в нем – корабли, выходящие из перспективы немыслимой глубины… А портреты адмиралов С. Лобова, Г. Егорова, В. Чернавина? Все трое сменяли друг друга на посту командующего Северным флотом. Должность одна и та же, море одно и то же, но характеры, схваченные зорким оком камеры, но лица, запечатленные на фотосеребре – неповторимы и незабываемы. Глядя на них, вдруг понимаешь, что никакие посты, никакие большие звезды на погонах, никакие почтенные седины не властны над той вечно влекущей, волнующей силой моря, которая и делает из мальчишек юнг, а из юнг адмиралов.
Вся галерея - четыре портрета на фоне морей. Но ничего лучшего в этом жанре никто уже в двадцатом столетии не снимет. Во-первых, нет у нас ныне адмиралов мирового Океана, во-вторых, век на излете.
Снято! И снято Теселкиным.
Многих удивила резкая смена тем в творчестве мастера в начале восьмидесятых годов. Вместо штормующих кораблей и заполярных пейзажей, он стал снимать женщин – балерин, победительниц конкурсов красоты, просто натурщиц.
«Формы женского тела мучительны своей непостижимой прелестью». Эта бунинская мысль, эта вечная сверхзадача любого художника – выразить непостижимое – всецело подчинила себе мастера с берегов Невы. Он даже внешне стал похож на бажовского Данилу-мастера, зачарованного красотой Хозяйки Медной Горы. Вот и Теселкин ищет свою Мисс Серебряная Вуаль. Ищет небезуспешно. Его новым работам в жанре ню аплодируют и зрители, и критики. Спрашиваю:
- А как к ним относится жена?
- Она в ладоши не хлопает…
Есть вполне явная логика в том, что Теселкин обратился к вечной теме любого искусства: к красоте женского начала сущего мира. Для него это продолжение все той же стихии Моря, только выплеснутой на берег. Недаром богиня любви и красоты вышла из морской пены.
Три жестких «НЕ» его судьбы
Родина должна знать своих героев. Она должна знать, что не самый худший из ее сынов Владимир Теселкин родился в Саратове 4 мая 1936 года в семье командира-танкиста. Кочевал вместе с отцом по всей стране. Война застала Теселкиных в псковском городе Острове. Оттуда под бомбами мать увезла пятилетнего сына в Ленинград. Этот город и стал его судьбой. В нем он нашел и свою альма-матер, и первую любовь, и тихую гавань после своих военных северов.
Мы сидим за видавшим виды самоваром в студии Теселкина. Попасть в нее можно через низенькую дверь в стене арочной подворотни, ведущий в старинный двор-колодец. Петербургское солнце никогда не заглядывает в оконца бывшей дворницкой. Его заменяют здесь софиты и фотолампы.
Признаюсь, я тут не впервые. Слава Богу, знаком с Теселкиным лет двадцать, знаю его еще по Североморску, потому и лелею надежду, что раскроет он мне секреты своего мастерства. Может все дело в камере?
- Нет. Все призовые снимки сделаны отечественными фотоаппаратами: «Стартом», «Салютом» и, конечно же, «Зенитом». Сейчас работаю с японской техникой – «Олимпус», «Никон». Она удобнее, но не более того.
- А кто из коллег привлекал, скажем так, заинтересованное внимание?
- В основном фотохудожники прибалтийской школы: Виталий Бутырин, латыш Вильгельм Михайловский, литовец Антонас Суткус… Они успешно работали в советские годы. Из зарубежных мастеров больше всех ценю бельгийца Леона Блюма, венгра Иштвана Тота, аргентинца Педро Луиса Раоту.
- Когда последний раз участвовал в международных конкурсах?
- Давно не участвовал. Очень дорого стоит отправка работ за рубеж. В основном выставляюсь в Питере.
Как художник Владимир Теселкин родом с Северного флота. Флот сам выращивал своих певцов, и сам же приносил их в жертву богу войны. Из той небольшой когорты моряков-художников и поэтов, которые пытались в 60-70-ые годы постичь феномен Великой Северной Армады в графике, слове, светописи первым погиб капитан 2 ранга Леонид Климченко. Ему выпала жестокая участь заживо сгореть в орудийной башне на крейсере «Адмирал Сенявин», когда во время стрельбы воспламенились пороховые заряды на лотках. Потом скоропостижно вне всяких человеческих сроков скончался талантливый график капитан 2 ранга, инженер Владимир Мухачев, хватанувший в реакторном отсеке своей атомарины немереную дозу жестких «гамм». Тяжело болен сегодня и Владимир Теселкин. Не прошли бесследно его десанты в неостывшие эпицентры ядерных взрывов. В Ассоциации ветеранов подразделений особого риска он числится в группе «А» – самой рисковой.
Русский художник Теселкин, и судьба русская, горькая… Три жестоких «не» довлеют над ней сегодня: НЕ востребован в России, НЕ известен на родине, НЕ вознагражден отечеством. Даже альбом с его шедеврами до сих пор не выпущен в свет. Слава Богу, хоть мастерскую не отобрали. Много лет местные власти пытаются выселить Теселкина из бывшей дворницкой на Сенной. Своей убогостью и сиростью это неказистое помещение достойно пера Достоевского. В таких полуподвалах обитали его «Бедные люди». Но ведь кому-то из жилищных начальников не дает покоя мысль сдать эту «площадь в центре города» более выгодному арендатору, чем фотографу. Подумаешь, карточки он там печатает, голых баб снимает. Да эти бы комнатейки под торговый склад – с руками бы оторвали… Вот и приходится время от времени видным деятелям искусств Санкт-Петербурга писать челобитные письма сначала предисполкому, потом мэру в защиту права фотохудожника с мировым именем на фотостудию в крысиной подворотне. О другом и мечтать не приходится.
Самое главное – Теселкин работает. Продолжает творить свои удивительные светокартины, несмотря на все бесконечные тяжбы, неизбывное безденежье, болезни и прочие невзгоды. Поразительно, как он еще не сломался, не спился. Там, на Новой Земле, после каждого визита в эпицентр ядерного взрыва, надо было пить спирт. Считалось, что алкоголь выводит из крови радионуклиды.
- Мы жили на старом эсминце, переоборудованном под плавказарму, - вспоминает Владимир Иванович, - и каждый вечер дневальный по офицерскому кубрику расставлял на столе по стопке желтого от ржавчины «коньячного» спирта. Для иных эта пагуба оказалась пострашнее радиации. У меня же была фотография…
Да, его спасла невенчаная на Парнасе муза светописи. Как фронтовая санитарка вытаскивает из воронки раненых, так и она, святая к творчеству любовь, вытащила его и из ядерного кратера, и из водоворота бездонного русского пьянства.
Еще идут старинные часы… Часы непростые – корабельные. Их подарил Теселкину командир печально известной на Северном флоте атомной подводной лодки К-19, прозванной за ядерную аварию и гибельные пожары «Хиросимой». По долгу службы капитан 1 ранга Теселкин занимался дезактивацией ее отсеков. Теперь ударостойкий прибор времени висит над рабочим столом бывшего моряка по праву боевого трофея. О, эти игры со светом и временем! Мгновения вечности, расщепленные блицем…
Тихо! Идет съемка. Работает превосходный фотохудожник Владимир Теселкин. Это только непосвященным кажется, что фотошедевр рождается за 1\5оо долю секунды. На самом деле для этого требуется выдержка намного длиннее. Иногда на нее уходит вся жизнь. Как у Владимира Теселкина.
Николай ЧЕРКАШИН