Убив Балекина. Я с трудом могу забыть.
- И я мог бы сражаться за тебя, несмотря ни на что, если бы только смертная Королева Фэйри не могла не радовать многих дорогих мне людей и не раздражать многих людей, которых я не люблю. Но после того, что Кардан сделал в Большом зале, я понимаю, почему ты была готова идти на безумную авантюру, за безумной авантюрой, чтобы посадить его на трон, и я бы боролся, пока дыхание не покинуло мое тело.
Я никак не ожидала от него такой речи. Это приводит меня в чувство.
Ройбен дотрагивается до браслета на запястье, через который проходят сплетенные зеленые нити. Нет, не нити. Волосы.
- Он был готов сломать Кровавую Корону и довериться верности своих подданных, вместо того чтобы принуждать их к этому. Он настоящий Верховный Король Волшебной страны.
Я открываю рот, чтобы ответить, но вдруг вижу на траве Никасию в мерцающем одеянии из серебряной рыбьей чешуи, сплетающейся между придворными и правителями.
И я замечаю, что к ней приближается супруга Ройбена, Кайя.
- Хмм - говорю я. - Твоя, хмм, подружка собирается...
Он поворачивается как раз вовремя, чтобы мы оба увидели, как Кайя бьет Никасию прямо в лицо. Она натыкается на другого придворного и падает на землю. Пикси трясет свою руку, как будто у нее болят костяшки пальцев.
Охранники СелкиНикасии бегут к ней. Ройбен тут же начинает пробираться сквозь толпу, которая расступается перед ним. Я пытаюсь последовать за ним, но Мадок преграждает мне путь.
- Королева не мчится на бой, как школьница, - говорит он, хватая меня за плечо. Я не настолько отвлекаюсь от раздражения, чтобы не видеть открывшейся передо мной возможности. Я вырываюсь из его хватки, забирая с собой три пряди его волос.
Рыжеволосый рыцарь протискивается между Кайей и охранниками СелкиНикасии. Я не знаю ее, но к тому времени, когда Ройбен добирается туда, кажется ясным, что все угрожают дуэлью всем остальным.
- Убирайся с дороги, - рычу я на Мадока, а затем убегаю. Я игнорирую любого, кто пытается заговорить со мной. Может быть, я выгляжу нелепо, держа платье на коленях, но мне все равно. И я, конечно, выгляжу нелепо, когда заправляю что-то в декольте.
Челюсть Никасии покраснела, и горло покраснело. Мне приходится подавить совершенно неуместный смех.
- Тебе лучше не защищать пикси, - говорит она мне величественно.
Рыжеволосый рыцарь-смертный, одетый в ливрею двора Ольхового короля. У него разбит нос, что, как я полагаю, означает, что он и Селки уже вмешались в это дело. Лорд Ройбен, похоже, готов обнажить клинок на бедре. Поскольку он просто говорил о борьбе, пока дыхание не покинуло его тело, этого я предпочла бы избежать.
На Кайе более откровенное платье, чем в прошлый раз, когда я ее видела. На ней виден шрам, начинающийся от горла и спускающийся по груди. Это выглядит наполовину как порез, наполовину как ожог, и определенно что-то, что имеет смысл для нее сердиться.
- Я не нуждаюсь в защите, - говорит она. - Я сама могу справиться со своими проблемами.
- Тебе повезло, что она только ударила тебя, - говорю я Никасии. Ее присутствие заставляет мой пульс трепетать от волнения. Я не могу не вспомнить, каково это, быть ее пленницей в Подводном мире. Я поворачиваюсь к Кайе.
- Но теперь все кончено. Понятно?
Ройбен кладет руку ей на плечо.
- Наверное, - говорит Кайя и топает прочь в своих больших ботинках. Ройбен ждет с минуту, но я качаю головой. Затем он следует за своей супругой.
Никасия касается пальцами подбородка, внимательно разглядывая меня.
- Вижу, ты получил мою записку, - говорю я.
- А я вижу, что ты общаешься с врагами, - отвечает она, бросив взгляд в сторону Мадока. - Пойдем со мной.
- Куда же?- Спрашиваю я.
- Туда, где нас никто не услышит.
Мы вместе идем через сад, оставив позади обоих наших охранников. Она хватает меня за руку.
- Это правда? Кардан находится под проклятием? Он превратился в чудовище, чья чешуя сломала копья твоего народа.
Я напряженно киваю.
К моему удивлению, она опускается на колени.
- Что ты делаешь?- Говорю я в ужасе.
- Пожалуйста, - говорит она, склонив голову. - Я прошу. Ты должна попытаться разрушить проклятие. Я знаю, что ты Королева по праву и что ты можешь не хотеть его возвращения, но…
Если что-то и могло усилить мое изумление, то только это.
- Ты думаешь, что я...
- Я не знала тебя раньше, - говорит она с явной болью в голосе. В ее дыхании есть заминка, которая приходит с плачем. - Я думала, ты просто смертная.
Мне приходится прикусить язык, но я не перебиваю ее.
- Когда ты стала его Сенешалем, я сказала себе, что он хочет тебя за твой лживый язык. Или потому, что ты стала послушной, хотя раньше никогда такой не была. Я должна была поверить тебе, когда ты сказала ему, что он не знает ни малейшего из того, что ты можешь сделать. Пока ты была в изгнании, я вытянула из него еще кое-что. Я знаю, ты в это не веришь, но мы с Карданом были друзьями еще до того, как стали любовниками, до Локка. Он был моим первым другом, когда я пришла сюда из-под воды. И мы были друзьями, даже после всего. Я ненавижу, что он любит тебя.
- Он тоже это ненавидел, - говорю я со смехом, который звучит более хрупко, чем мне бы хотелось.
Никасия устремляет на меня долгий взгляд.
- Нет, ты ошибаешься.
На это я могу только молчать.
- Он пугает народ, но он не тот, за кого ты его принимаешь, - говорит Никасия. - Ты помнишь слуг, которые были у Балекина? Человеческие слуги?
Я молча киваю. Конечно, я помню. Я никогда не забуду Софи и ее карманы, полные камней.
- Иногда они пропадали, и ходили слухи, что Кардан причинял им боль, но это было неправдой. Он вернул их в мир смертных.
Признаюсь, я удивлена.
- Почему же?
Она вскидывает руку.
- Я не знаю! Возможно, чтобы досадить брату. Но ты человек, и я подумала, что тебе понравится, что он это сделал. И он прислал тебе платье. Для коронации.
Я помню егобальное платье в цветах ночи, с четкими очертаниями деревьев, вышитых на нем, и кристаллами вместо звезд. В тысячу раз красивее, чем платье, которое я заказала. Я думала, что это, возможно, от принца Даина, так как это была его коронация, и я поклялась быть его шпионом, когда присоединилась ко Двору теней.
- Он никогда не говорил тебе, не так ли?- Говорит Никасия. - Вот видишь? Это две хорошие вещи о нем, которых ты не знала. И я видела, как ты смотрела на него, когда не думала, что никто на тебя не смотрит.
Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, смущаясь, несмотря на то, что мы былилюбовниками и женаты, и вряд ли должно быть секретом, что мы нравимся друг другу.
- Так обещай мне, - говорит она. - Обещай мне, что поможешь ему.
Я думаю о золотой уздечке, о будущем, предсказанном звездами.
- Я не знаю, как снять проклятие, - говорю я, и все слезы, которые я не пролила, наворачиваются мне на глаза. - Если бы я могла, неужели ты думаешь, что я была бы на этом дурацком банкете? Скажи мне, кого я должна убить, что я должна украсть, загадай мне загадку, которую я должна разгадать, или ведьму, которую я должна обмануть. Только скажи мне путь, и я сделаю это, невзирая на опасность, невзирая на трудности, невзирая на цену.- Мой голос срывается.
Она пристально смотрит на меня. Что бы я о ней ни думала, она действительно любит Кардана.И когда слезы катятся по моим щекам,к ее удивлению, я думаю, что она понимает, что я тоже.Много пользы этонам не приносит.
***
Когда мы заканчиваем разговор, я возвращаюсь на банкет и ищуОльхового короля. Он выглядит удивленным, увидев меня. Рядом с ним, смертный рыцарь с окровавленным носом. Рыжеволосая женщина, в которой я узнаю супругу Северина, набивает нос ватой. Я понимаю, что консорт и рыцарь, Близнецы. Не идентичные, как мы с Тарин, но все равно Близнецы. Близнецы-Люди в Волшебной Стране. И ни один из них не выглядел особенно смущенным этим.
- Мне нужно кое-что от тебя, - говорю я Северину.
Он отвешивает поклон.
- Конечно, Моя королева. Все, что принадлежит мне, твое.
***
В ту ночь я лежу на огромной кровати Кардана в его огромной спальне. Я растянулась на кровати, пиная одеяло.
Я смотрю на золотую уздечку, лежащую на стуле рядом со мной, светящуюся в слабом свете лампы.
Если я накину ее на змея, он всегда будет со мной. Как только меня обуздают, я смогу привести его сюда. Он мог бы свернуться калачиком на ковре в этой самой комнате,и хотя это сделает меняменя таким же монстром, как и он, по крайней мере, я не буду одна.
В конце концов я засыпаю.
В моих снах надо мной нависает змея Кардан, его черная чешуя блестит.
- Я люблю тебя, - говорю я, и он пожирает меня.
- Ты недостаточно здорова - жалуется Таттерфелл, тыча в мой шрам своими острыми пальцами. Она присматривала за мной с тех пор, как я встала с постели, готовила меня к встрече со змеем, как будто я собиралась на очередной банкет, и всю дорогу жаловалась. - Не так давно Мадок чуть не разрезал тебя пополам.
- Тебя беспокоит, что ты поклялась ему, но все еще здесь со мной?- Спрашиваю я, когда она заканчивает укладывать тугую косу на моей голове. Бока оттягиваются назад, а остальная часть его заколота в булочку. Никаких украшений в ушах или на шее, конечно, ничего, что можно было бы схватить.
- Вот куда он меня послал, - говорит Таттерфелл, беря кисть со стола, где она разложила свои инструменты, и дотрагиваясь ею до горшка с черным пеплом. - Может быть, он сожалеет об этом. В конце концов, я могла бы ругать прямо сейчасего, а не тебя.
Это заставляет меня улыбнуться.
Таттерфелл красит мне лицо, затеняя глаза и окрашивая губы.
Раздается стук в дверь, и в комнату входят Тарин и Виви.
- Ты не поверишь, что мы нашли в сокровищнице, - говорит Виви.
- Я думала, что сокровищницы просто полны драгоценных камней, золота и прочего.- Я помню, как давным-давно Кардан пообещал, что передаст содержимое сокровищницы БалекинаДвору теней, если они только предадут меня и освободят его. Это странное чувство, вспоминая, как я тогда запаниковала, как он был очарователен и как я ненавидела его.
Таттерфелл фыркает, когда входит Таракан, таща за собой сундук.
- Нет никакой возможности уберечь твоих сестер от неприятностей.
Его кожа вернулась к своему обычному темно-зеленому цвету, и он выглядит худым, но здоровым. Я испытываю огромное облегчение, видя, как он поднимается и движется так быстро. Интересно, как его завербовали, чтобы помочь моим сестрам, но еще больше мне интересно, что сказала ему Бомба. На его лице появляется новая радость. Она живет в уголках его рта, где витает улыбка, и в блеске его глаз.
На это больно смотреть.
Тарин усмехается.
- Мы нашли броню. Славные доспехи. Для тебя.
- Для Королевы, - говорит Виви. - Чего, как ты, наверное, помнишь, уже давно не было.
- Он вполне мог принадлежать самой Мэб, - продолжает Тарин.
- Вы действительно хотитенадеть это на меня, - говорю я им.
Виви наклоняется, чтобы открыть сундук. Она достает доспехи из тонкой чешуйчатой кольчуги, сработанной так, что она выглядит как падение миниатюрных металлических листьев плюща. Я задыхаюсь при виде этого. Это действительно самая красивая броня, которую я когда-либо видела. Она кажется древней, и мастерство отличается, ничего похожего на Гримсена. Это облегчение знать, что другие великие кузнецы пришли до него и что другие последуют.
- Я знала, что тебе понравится, - ухмыляется Тарин.
- И у меня есть кое-что, что тебе понравится почти так же, - говорит Таракан. Сунув руку в сумку, он достает три нити, похожие на серебряную нить.
Я засовываю их в карман, рядом с волосами, которые сорвала с головы Мадока.
Виви слишком занята, вынимая из сундука новые предметы, чтобы заметить это. Сапоги покрыты изогнутыми металлическими пластинами. Наручи в узоре из шиповника. Плечевые пластины из большего количества листьев, свернутые по краям. И шлем, похожий на корону из золотых ветвей с ягодами, собранными по обе стороны.
- Ну, даже если змея откусит тебе голову, - говорит Таттерфелл, - остальное все равно будет хорошо выглядеть.
- Аж дух захватывает, - говорю я ей.
***
Армия Эльфхейма собирается и готовится к походу. Тощие, как виппеты, скакуны фейри, болотистые водяные лошади, олени с торчащими рогами и огромные жабы, все они оседланы. Некоторые даже будут в броне.
Лучники выстраиваются в линию со своими эльфийскими стрелами, с отравленными сном стрелами и огромными луками. Рыцари готовы к бою. Я вижу Гриму Мог на траве, стоящую в небольшой кучке красных шапочек. Они передают друг другу графин с кровью, делают большие глотки и усеивают свои колпачки. Стаи пикси с маленькими отравленными дротиками летят по воздуху.
- Мы будем готовы, - объясняет Грима Мог, подходя ближе, - на тот случай, если уздечка не сработает так, как они утверждают. Или на случай, если им не понравится то, что произойдет дальше.- Взяв мои доспехи и позаимствованный меч, привязанный к спине, она улыбается, показывая мне свои покрасневшие от крови зубы. Затем она кладет руку на сердце. - Высшая Королева.
Я пытаюсь улыбнуться ей, но знаю, что это болезненная улыбка. Тревога грызет меня изнутри.
Передо мной два пути, но только один ведет к победе.
Я была протеже Мадока и шпиономДаина. Я не знаю, как победить любым другим способом, кроме этого. Это не рецепт быть героем, но это рецепт успеха. Я знаю, как вонзить нож в собственную руку. Я знаю, как ненавидеть и быть ненавидимым. И я знаю, как выиграть этот день, при условии, что я готова пожертвовать всем хорошим что есть во мне.
Я сказала, что если не смогу быть лучше своих врагов, то стану еще хуже. Гораздо, гораздо хуже.
«Возьмите три волоска с вашей головы и завяжите их вокруг уздечки. Вы будете связаны вместе».
Лорд Джарел решил обмануть меня. Он думал держать слово силы при себе, использовать его только после того, как я обуздаю змея, а затем контролировать нас обоих. Я уверена, что Мадок не знает плана Лорда Джарела, который предполагает, что часть его будет связана с убийством Мадока.
Но это схема, которую можно перевернуть с ног на голову. Я привязала их волосы к золотой уздечке, и это не я буду связана со змеем. Как только змея будет обуздана, Мадок и Лорд Джарел станут моими созданиями, так же как Кардан когда-то был моим. Так же верно, как то, что Кардан снова будет моим с золотыми ремнями, впивающимися в его чешую.
И если змея растет в чудовищности и тлении, если она отравляет саму Землю Эльфхейма, то пусть я буду Королевой монстров. Позволь мне править этой почерневшей землей, а мой отец-Красная шапочка будет марионеткой рядом со мной. Пусть теперь меня боятся и никогда не осмелятся пойти против меня.
«Только из его пролитой крови может подняться великий правитель».
Дай мне все, что я когда-либо хотела, все, о чем я когда-либо мечтала, и вечное страдание вместе с этим. Позволь мне жить дальше с ледяным осколком в сердце.
- Я смотрел на звезды, - говорит Бафен. На мгновение мой разум все еще слишком погружен в свои дикие фантазии, чтобы сосредоточиться. Его темно-синие одежды развеваются позади него на утреннем ветру. - Но они не хотят говорить со мной. Когда будущее туманно, это означает, что событие навсегда изменит будущее к лучшему или к худшему. Ничего нельзя увидеть, пока событие не будет завершено.
- Значит, никакого шанса, - бормочу я.
Бомба появляется из тени.
- Змея заметили, - говорит она. - Недалеко от берега, у кривого леса. Мы должны идти быстро, пока не потеряли его снова.
- Запомните строй, - обращается Грима Мог к своим войскам. - Мы идем с севера. Люди Мадока будут держать юг, а Двор зубов, Запад. Держать дистанцию. Наша цель, загнать это существо в любящие объятия нашей Королевы.
Чешуйки моей новой брони звенят вместе, издавая музыкальный звук. Меня сажают на высокого черного коня. Грима Мог сидит на огромном бронированном олене.
- Это твоя первая битва? - спрашивает она меня.
Я киваю.
- Если начнется битва, сосредоточься на том, что перед тобой. Веди свою игру, - говорит она мне. - Пусть кто-нибудь другой позаботится о своих.
Я снова киваю, наблюдая, как армия Мадока заняла свои позиции. Сначала идут его собственные солдаты, отобранные и украденные из постоянной армии Эльфхейма. Затем есть те Низкие дворы, которые подняли его знамя. И, конечно же, Двор зубов, несущий ледяное оружие.У многих из них, похоже, кожа покрыта инеем, у некоторых такая же синяя, как у мертвых. Мне не нравится идея борьбы с ними, ни сегодня, ни в любой другой день.
Двор Термитов едет позади Гримы Мог. Легко различить седые волосы Ройбена. Он сидит на спине келпи, и когда я оглядываюсь, он отдает мне честь. Рядом с ним-войска Ольхового короля. Смертная супруга Северина не с ним; вместо этого он едет рядом с рыжеволосым смертным рыцарем, чей нос был окровавлен охранниками СелкиНикасии. Она выглядит тревожно бодрой.
Вернувшись во дворец, Виви, Ориана, Хизер и Оукждут нас со свитой стражников, лучшей частью Совета и множеством придворных как из низших, так и из высших кругов. Они будут наблюдать с парапетов. Я крепче сжимаю золотую уздечку.
- Не унывай, - говорит Грима Мог, увидев мое лицо. Она поправляет свою шляпу, застывшую от слоев крови. - Мы идем к славе.
Мы едем между деревьями, и я не могу отделаться от мысли, что когда я представляла себе рыцарство, я представляла себе нечто подобное. Лицом к лицу с магическими монстрами, одетыми в броню, с мечом на боку. Но, как и во многих фантазиях, в нем отсутствовал весь ужас.
Из более густого участка леса впереди доносится пронзительный визг. Грима Мог подает знак, и армии Эльфхейма останавливаются и рассредоточиваются. Только я еду дальше, петляя вокруг мертвого дерева за мертвым деревом, пока не вижу черные кольца змеиного тела примерно в тридцати футах от того места, где я стою. Моя лошадь шарахается назад, пыхтя.
Держась за уздечку, я спрыгиваю с ее спины и подхожу ближе к чудовищному существу, которое когда-то было Карданом. Он вырос в размерах, теперь он длиннее, чем один из кораблей Мадока, голова достаточно большая, чтобы открыть пасть, а один клык был бы вдвое больше меча на моей спине.
Это просто ужасно.
Я заставляю свои ноги двигаться по увядшей и почерневшей траве. За змеем я вижу развевающиеся на ветру знамена с гербом Мадока.
- Кардан, - шепчу я. Золотая сеть уздечки блестит в моих руках.
Как будто в ответ, змея отступает назад, шея изгибается в качающемся движении, как будто оценивая, как лучше ударить.
- Я, Джуд, - говорю я, и мой голос срывается. - Джуд. Я тебе нравлюсь, помнишь? Ты мне доверяешь.
Змея приходит в движение, быстро скользя по траве в мою сторону, сокращая расстояние между нами. Солдаты разбегаются. Лошади встают на дыбы. Жабы прыгают в укрытие леса, не обращая внимания на своих всадников. Келпи бегут к морю.
Я поднимаю уздечку, не имея ничего другого в руках, чтобы защитить себя. Я готовлюсь к броску. Но змей останавливается примерно в десяти футах от того места, где я стою, обвиваясь вокруг себя.
Смотрит на меня своими золотыми глазами.
Я вся дрожу. Мои ладони вспотели.
Я знаю, что должна делать, если хочу победить своих врагов, но я больше не хочу этого делать.
Находясь так близко от змея, я могу думать только об уздечке, вонзившейся в кожу Кардана, о том, что он навеки пойман в ловушку. Иметь его под своим контролем было когда-то такой неотразимой мыслью. Это придавало мне такой необузданный прилив силы, когда он поклялся мне, когда он должен был повиноваться мне в течение года и одного дня. Я чувствовала, что если смогу контролировать все и всех, то ничто не сможет причинить мне боль.
Я делаю еще один шаг к змею. А потом еще один. Так близко, что я снова поражаюсь огромным размерам этого существа. Я осторожно поднимаю руку и кладу ее на черную чешую. Она кажется сухой и прохладнойпо сравнению с моей кожей.
Его золотые глаза ничего не отвечают, но я думаю о Кардане, лежащем рядом со мной на полу королевских покоев.
Я думаю о его быстрой улыбке.
Я думаю о том, как бы ему не хотелось оказаться в такой ловушке. Как несправедливо было бы с моей стороны держать его таким и называть это любовью.
Ты уже знаешь, как покончить с проклятием.
- Я люблю тебя, - шепчу я. - Я всегда буду любить тебя.
Я заправляю золотую уздечку за пояс.
Передо мной два пути, но только один ведет к победе.
Но я не хочу такой победы. Может быть, я никогда не смогу жить без страха, может быть, сила ускользнет из моих рук, может быть, боль от потери его будет невыносимой.
И все же, если я люблю его, есть только один выбор.
Я вытаскиваю из-за спины позаимствованный меч. Измученное сердце, которое может прорезать что угодно. Я попросила у Северина меч и понесла его в бой, потому что, как бы я ни отрицала это, какая-то часть меня знала, что я выберу.
Золотые глаза змея неподвижны, но из собравшегося народа доносятся удивленные звуки. Я слышу рев Мадока.
Все должно было закончиться не так.
Я закрываю глаза, но не могу держать их такими. Одним движением я раскачиваю израненное сердцепо сияющей дуге над головой змея. Лезвие падает, рассекая чешую, плоть и кости. Затем голова змея оказывается у моих ног, золотые глаза тускнеют.Кровь повсюду. Тело змея сотрясается от ужасной судороги, а затем обмякает. Дрожащими руками я убираю израненное сердце. Я вся дрожу, дрожу так сильно,что падаю на колени в почерневшую траву, в кровавый ковер.
Я слышу, как Лорд Джарел что-то кричит мне, но я не слышу этого.
Мне кажется, я кричу.
Народ бежит ко мне. Я слышу лязг стали и свист стрел, летящих в воздухе. Кажется, что он пришел издалека.
Все, что громко звучит в моих ушах, это проклятие, которое Валериан произнес перед смертью. «Пусть твои руки всегда будут запятнаны кровью. Пусть смерть будет твоим единственным спутником».
- Ты должна была принять то, что мы предложили, - говорит лорд Джарел, размахивая копьем в мою сторону. - Твое правление будет очень коротким, Смертная Королева.
Тогда Грима Мог оказывается там на своем олене, принимая на себя вес его клинка. Их оружие ударяется друг о друга, звеня от силы удара.
- Сначала я собираюсь убить тебя, - говорит она ему. - А потом я тебя съем.
Две черные стрелы вылетают из-за деревьев и вонзаются в горло Лорда Джарела. Он соскальзывает с лошади, когда со Двора Зубов доносится крик. Я ловлю вспышку белых волос Бомбы.
Грима Мог разворачивается, сражаясь с тремя рыцарями из Двора Зубов. Она, должно быть, знала их когда-то, должно быть, командовала ими, но она все равно сражается с ними.
Вокруг меня снова раздаются крики. И звуки битвы стихают.
С берега я слышу гудок.
За черными скалами вода пенится. Из глубин поднимаются мерфолки и Селки, их сверкающие чешуйки ловят солнечный свет. Никасия поднимается вместе с ними, сидя на спине акулы.
- Подводное море чтит свой договор с Землей и с Королевой, - кричит она, и ее голос разносится по всему полю. - Сложите оружие.
Через мгновение подводные войска уже несутся к берегу.
Затем передо мной появляется Мадок. Его щека и часть лба покрыты запекшейся кровью. На его лице появляется ликование, ужасная радость. Красные колпаки рождены для этого, для кровопролития, насилия и убийств. Я думаю, что какая-то его часть наслаждается возможностью поделиться этим со мной, даже сейчас.
- Вставай.
Я провела большую часть своей жизни, подчиняясь его приказам. Я поднимаюсь на ноги, моя рука тянется к золотой уздечке на поясе, к той, что привязана к его волосами, к той, которой я могла бы связать его, и к той, которой я могу связать его до сих пор.
- Я не собираюсь драться с тобой.- Мой голос звучит так отстраненно. - Хотя я не испытала бы восторга, увидев, как ремни впиваются в твою кожу, но и не стала бы горевать.
- Хватит шуметь, - говорит он. - Ты уже победила. Смотри.
Он берет меня за плечи и поворачивает так, чтобы я могла видеть, где лежит огромное тело змея. Меня охватывает ужас, и я пытаюсь вырваться из его хватки. А потом я замечаю, что борьба утихла, люди смотрят. Изнутри тела существа исходит свечение. А затем, оттудавыходит Кардан.
Кардан, голый и весь в крови.
Живой.
«Только из его пролитой крови может подняться великий правитель».
И все вокруг, падают на колени. Грима Мог опускается на колени. Лорд Ройбен опускается на колени. Даже те, кто за мгновение до этого намеревались совершить убийство, кажутся побежденными. Никасия смотрит с моря, как весь Эльфхейм кланяется Верховному королю, восстановленному и возрожденному.
- Я склоню головуперед тобой, - шепчет мне Мадок. - И только пред тобой.
Кардан делает шаг вперед, и от его шагов появляются маленькие трещинки. Трещины в самой земле. Он говорит с грохотом, который отдается эхом через всех собравшихся.
- Проклятие снято. Король возвращается.
Он так же страшен, как любой змей.
Мне все равно. Я бросаюсь в его объятия.
Пальцы Кардана впиваются мне в спину. Он дрожит, и то ли от ослабевающей магии, то ли от ужаса, я не знаю. Но он держит меня так, словно я, единственная твердая вещь в мире.
Солдаты приближаются, и Кардан резко отпускает их. Его челюсть сжимается. Он отмахивается от рыцаря, который протягивает ему свой плащ, несмотря на то, чтона нем ничего нет, кроме крови.
- Я уже несколько дней ничего не надевал, - протягивает Верховный Король, и если в его глазах и есть что-то хрупкое, то почти все слишком напуганы, чтобы заметить это. - Не понимаю, почему я должен начинать сейчас.
- Из скромности?- Выдавливаю я, подыгрывая ему, удивляясь, что он может шутить о проклятии или еще о чем-нибудь.
Он одаривает меня ослепительной, беззаботной улыбкой. Такая улыбка, за которой можно спрятаться.
- Каждая частичка меня вызывает восторг.
У меня болит грудь, когда я смотрю на него. Я чувствую, что не могу дышать. Хотя он стоит передо мной, боль от потери его не исчезла.
- Ваше Величество, - говорит Грима Мог, обращаясь ко мне. - А мне можно посадить вашего отца на цепь?
Я колеблюсь, думая о том моменте, когда я столкнулась с ним с золотой уздечкой. Ты уже победила.
- Да, - говорит Кардан. - Приковать его.
Подъезжает карета, колеса ее покачиваются на камнях. Грима Мог выкрикивает приказы. Два генерала застегивают наручники на запястьях и лодыжках Мадока, тяжелые цепи звенят от малейшего движения. Лучники направляют на него стрелы, уводя его прочь.
Его армия сдается, принимая клятву подчинения. Я слышу жужжание крыльев, лязг доспехов и крики раненых. Красные колпаки освежают пигмент их шляп. Несколько человек празднуют за мертвых. В воздухе висит дым, смешанный с запахами моря, крови и мха. Последствия даже кратковременной битвы, это все истощение адреналина, бинты и пир победителей.
Пир уже начнется во дворце и продлится гораздо дольше, чем сражение.
Внутри кареты Кардан резко садится. Я смотрю на него, на кровь, высыхающую в волнистых линиях на его теле и покрывающуюся коркой в его кудрях, как крошечные гранаты. Потом я заставляю себя выглянуть в окно.
- Как долго я… - он колеблется.
- Даже трех дней не прошло, - говорю я ему. - Совсем немного времени.
Я уже не говорю о том, как долго это продолжалось.
Я также не говорю, как он мог быть пойман в ловушку как змей на все времена, обуздан и связан. Или мертв.Он мог быть мертв.
Потом карета подъезжает, и нам помогают выбраться. Слуги принесли огромный бархатный плащ для Кардана, и на этот раз он принял его, накинув на плечи, пока мы шли по холодным подземным коридорам.
- Может быть, Вы захотите искупаться, - говорит Рэндалин с вполне понятным чувством.
- Я хочу увидеть трон, - говорит Кардан.
Никто не склонен ему перечить.
В Главном зале полно перевернутых столов и гниющих фруктов. Трещина бежит по земле к расколотому трону с его увядшими цветами. Кардан разводит руки, и земля заживает вдоль шва, камень к камню, пузырится, чтобы заполнить его. Затем он скручивает пальцы, и расколотый трон вырастает заново, расцветая шиповником, прорастая в два отдельных трона, где когда-то был только один.
- Тебе нравится?- спрашивает он меня, что немного похоже на вопрос, нравится ли кому-то корона из звезд, которую сняли с неба.
- Впечатляет, - выдыхаю я.
По-видимому, удовлетворенный, он наконец позволяет Рандалину проводить нас в королевские покои, полные слуг, генералов и большей части живого Совета. Для Верховного Короля приготовлена ванна. Принесли графин с вином и богато украшенный Кубок, украшенный кабошонами. Фала поет песню о Короле змей, и Кардан кажется одновременно очарованным и испуганным всем этим.
Не желая снимать доспехи перед всеми этими людьми и липкими от крови, я выскальзываю и иду в свои старые комнаты.
Но когда я добираюсь туда, я нахожу Хизер. Она встает с дивана, держа в руках огромный том. Розовый цвет ее волос поблек,но все остальное в ней выглядит живым.