Анатомия религиозной веры

 

М.: Политиздат, 1980.

 

 

ВВЕДЕНИЕ

 

Как формируются религиозные взгляды, чувства, представ­ления?

В каком возрасте формируются и как долго удерживаются религиозные установки?

Зачем людям религия?

Как воздействовать на чувства и сознание верующих, что­бы изменились их взгляды, мировоззрение?

Как меняющийся мир меняет церковь и верующих?

Все эти вопросы имеют отношение к чрезвычайно слож­ной проблеме строения и развития религиозной веры. Автор не претендует на то, чтобы дать на нихисчерпывающие от­веты, но некоторые, наиболее важные, аспекты данной про­блемы найдут отражение в брошюре.

 

Люди создавали себе богов по своему образу и подобию. Эту мысль сформулировали уже античные философы. «Эфио­пы говорят, что их боги курносы и черны, фракийцы же пред­ставляют своих богов голубоглазыми и рыжеватыми» (Ксенофан). «Если бы быки и другие животные умели бы рисо­вать, — говорил он же, — то быки изображали бы богов похо­жими на быков, лошади,— похожими на лошадей...» [Цит. по кн.: Токарев С. А. Религия в истории народов мира. 1976, с. 10.] Но не только по внешнему облику воображаемые боги были похожи на представителей тех или иных рас и народов, но и чувства этих богов, их эмоции были человеческими: боги страдали и гневались, любили и радовались.

В одном из своих произведений («Черный обелиск») изве­стный немецкий писатель Э.-М. Ремарк пишет: «Мне дове­лось знать одну женщину, которая десять лет болела раком. Перенесла шесть сложнейших операций, непрерывно страдала, и когда к тому же у нее умерло двое детей, она изверилась в боге».

Спрашивается, почему же она изверилась? Да потому, что она представляла себе бога добрым, справедливым, любящим. Она верила, что бог ей поможет, предотвратит болезни и не­счастья, а так как этого не произошло, она «изверилась в боге».

Из этого видно, что и верующий относится к богу эмоцио­нально: он его любит, благодарит и боится и т.д. Так же эмоционально относится верующий к неверующим или инаковерующим. И конечно же религиозная вера эмоционально ок­рашивает отношение верующего ко всему окружающему миру, к природе и обществу, их строению и взаимосвязям, к возможностям их познания и т.д.

Социальный тип личности во многом определяется тем сплавом, который дает соединение знаний и чувств. «Общеиз­вестным является факт, — пишет советский исследователь Г. X. Шингаров, — что эмоции имеют первостепенное значе­ние для воспитания личности и для привития ей социально значимых черт. Нравственно воспитанным человеком является не только тот (я бы сказала — не столько тот. — И. М.), кто лишь знает нормы и правила поведения, а тот, у кого знания слились с чувством, образовав убеждения, составляющие серд­цевину человеческой личности» [Цит, по кн.: Вилюнас В.К. Психология эмоциональных явлений. М., 1976, с. 6 (подчеркнуто мною.— Я. М.). ]

Человек может быть убежденным атеистом или убежден­ным верующим, и от этого во многом будут зависеть мотивы его деятельности, ее смысл.

В нашей стране научно-материалистическое мировоззрение получило широкое распространение. Как показали исследова­ния, проведенные на Украине, в Белоруссии, Казахстане, в Чу­вашской, Чечено-Ингушской, Татарской, Марийской автоном­ных республиках, в Воронежской, Орловской, Пензенской, Пермской и других областях, закономерным итогом Октябрь­ской революции, социалистического строительства и советско­го образа жизни является отход большинства трудящихся от религии. Советский Союз стал страной массового атеизма.

Однако некоторая часть населения в городах и особенно в сельской местности продолжает верить в бога, религия до на­стоящего времени играет значительную роль в психической жизни этих людей.

Как правило, это отрицательно сказывается на обществен­ной активности верующих, ограничивает развитие духовных потребностей личности, является преградой в познавательной деятельности человека. Ведь проповедники религии утвержда­ют, что «для господа нужны такие души, для которых инте­ресы царствия небесного стоят на первом месте».

Так что проблема формирования у всех людей и особенно у молодежи научного, материалистического мировоззрения, атеистической убежденности и преодоления имеющейся еще религиозности продолжает оставаться актуальной.

В научно-атеистической литературе, вышедшей в послед­ние годы, вера рассматривалась уже как феномен сознания, исследовалась структура веры, в том числе религиозной, ее социальные функции. [См.: Угринович Д. М. Введение в теоретическое религиоведение. М. 1973; Букин В. Р., Ерунов Б. А. На грани веры и неверия. Л., 1974; Носович В. И. Научный атеизм о религиозной психологии. М., 1975; По­пова М. А. Критика психологической апологии религии. М., 1972 и др.] Поэтому в данной работе мы не будем подробно останавливаться на этих вопросах.

Постараемся по возможности коротко рассмотреть неко­торые факторы, которые в наше время способствуют форми­рованию религиозной веры; познакомиться с динамикой из­менения религиозности, с теми процессами, которые происходят в сознании верующих под влиянием социального и научно-технического прогресса, с тенденциями дальнейшей эволюции религиозности и вытеснения ее атеистическим мировоззре­нием.

Знание психологии верующих людей, умение правильно оценить и понять происходящие в их сознании изменения иг­рают огромную роль в организации и проведении атеистиче­ской работы, являются в значительной степени залогом ее успеха.

 

ВОСПИТАНИЕ РЕЛИГИОЗНЫХ ЧУВСТВ

 

Часто люди (за исключением, пожалуй, специалистов в об­ласти педагогики и психологии) недооценивают силу и глу­бину детских впечатлений, ассоциаций, переживаний, в част­ности и тех, которые связаны с религией.

Насколько ответствен для формирования мировоззрения период детства и юношества, показывают данные социологи­ческих исследований, проведенных в различных областях страны. Например, социологические исследования причин ре­лигиозности в Воронежской области показали, «что подав­ляющее большинство верующих и колеблющихся (93%) ста­ли верующими в детские годы в результате семейного воспи­тания и лишь 7% попали под влияние религии в юношеском и зрелом возрасте вследствие неблагоприятных жизненных обстоятельств и влияния религиозного актива» [Вопросы научною атеизма. М, 1967, вып. 4, с. 139.]. Исследова­ния, проведенные на Украине, показали, что в УССР также более 80% верующих приобщилось к религии в детстве под влиянием религиозной семьи.

Закреплять религиозные переживания, превращать их в привычку, а затем в потребность помогают религиозные об­ряды, праздники, участие в деятельности церковного актива. Если перефразировать старую поговорку «Поступок рождает привычку, привычка рождает характер, характер определяет судьбу», можно сказать: «Поступок рождает привычку, при­вычка рождает потребность». Как справедливо отмечают ис­следователи религиозности, для человека, которого с детских лет приучили молиться, совершать религиозные обряды, мо­литва и обряд становятся потребностью, как потребность умы­ваться, чистить зубы.

В книге Г. Геродника «Последняя исповедь», изданной в Риге в 1970 г., рассказывается о судьбе латышской крестьянки католички Моники, чья вера и религиозные потребности закреплялись активным участием в детстве и юности в рели­гиозной жизни. События, связанные с установлением Совет­ской власти в Латвии, участие в Великой Отечественной вой­не привели девушку к отходу от религии, однако потребность в соблюдении религиозной обрядности у нее сохранялась очень долго. Вот как она сама об этом рассказывала: «Зна­ния, которые я получила в средней школе и теперь получала в институте, весь уклад новой жизни еще больше утвердили меня в правильности сделанного шага. Я ни на йоту не сомне­ваюсь, что много лет заблуждалась, мой разум полностью отвергает предрассудки прошлого и с каждым годом делает это все более обоснованно, убежденно. Но кроме разума у че­ловека есть привычки, есть старые привязанности. Я с мало­летства настолько свыклась, сжилась с фактом существова­ния Иисуса и Марии, что до сих пор мне трудно без них обойтись...

Прежде каждая очередная исповедь и воскресная месса как бы очищали мою душу, после них я чувствовала облег­чение, будто сбрасывала с плеч изрядную тяжесть. Эта по­требность отчасти сохранилась у меня до сих пор...

Мой разум развенчал прежних ложных кумиров, но... не развеялся привычный с детства ореол вокруг некоторых имен и названий...» (подчеркнуто мной.— И. М.).

Человек — существо общественное. Формирование его как личности, формирование большинства его потребностей начи­нается с рождения и зависит прежде всего от воспитания и обучения, от общественных и индивидуальных условий жизни. Целенаправленное воспитание и обучение может и должно начинаться с дошкольного возраста.

У ребенка в дошкольном возрасте уже появляется потреб­ность в совместной деятельности со взрослыми. Он старается подражать их действиям и поступкам. Дети в дошкольном воз­расте отличаются повышенной внушаемостью.

Как правило, дети верующих родителей подвергаются ин­дивидуальному и коллективному внушению. В семьях верую­щих (особенно сектантов) принята предобеденная и после­обеденная молитва, в которой принимает участие вся семья. Некоторые верующие родители вводят элемент религиозного поведения в детские игры, читают и рассказывают детям ис­тории из религиозных книг и журналов, водят детей в молит­венные дома, церкви, мечети. [См.: Калашников М. Ф. Влияние некоторых возрастных психологи­ческих особенностей на возникновение элементов религиозности у детей,— Атеистическое воспитание молодежи. Минск, 1972, с. 72—73.]

Учитывая особую впечатлительность, внушаемость детей дошкольного возраста, идеологи, руководители и священно­служители различных религиозных организаций требуют от верующих, чтобы их семьи были «домашними церквами».

В брошюре А. И. Клибанова и Л. Н. Митрохина «Кризис­ные явления в современном баптизме» (М., 1961), посвящен­ной расколу в баптизме, приводятся выдержки из писем сто­ронников так называемого Совета церквей евангельских хри­стиан — баптистов. В одном из писем имеются такие строки: «Дорогой брат и дорогая сестра! Если вы соединились брач­ным союзом, то где ваше благословенное наследие? Столько ли с вами деток, сколько определил господь, или вы, как не­верные, которым не на кого надеяться, испугавшись трудно­стей, преступно оттолкнули это благословение? Если же дети ваши с вами, то знают ли они господа?.. Главное имение, ко­торое вы должны собирать и передать детям вашим, — это драгоценная вера...» Сторонники Совета церквей ЕХБ издают нелегальные журналы, среди них — «Детский друг», в кото­ром печатаются назидательные рассказы, сказки для чтения в кругу семьи, а также журнал «Детский вестник», брошюры, в которых даются наставления избегать увеселительных зре­лищ, театров, кино, танцев, спортивных игр, ибо это может «сделаться пагубной страстью человека, отделяющей его от бога». Верующим рекомендуется всегда держаться людей, имеющих «страх божий».

Конечно, не случайно проповедники и защитники рели­гии оберегают свою паству от «светских» развлечений. Они видят в них (и не без основания) некую «конкуренцию» рели­гиозному культу. Ведь развлечения и зрелища дают людям эмоциональную разрядку, т.е. их психологический эффект тождествен эффекту участия в богослужении или молитвы, после которых верующие чувствуют себя морально обнов­ленными, успокоенными, умиротворенными.

Любопытны наблюдения исследователей за молитвенными собраниями верующих, когда для них наступает состояние напряжения всех душевных сил, пробуждение страстей, а за­тем спад, блаженная усталость, приятное опустошение и успокоение. Бывший проповедник баптистской общины М. М. Герасимов так описывает молитвенное собрание. На­чинается проповедь. «Голос у проповедника тихий, убаюки­вающий, убеждающий «не настраивать свое сердце для кри­тики и осуждения». Лица баптистов светлеют, отступают со­мнения, забывается неуверенность перед земными невзгодами. Проповедник говорит: «...дух святой нисходит к нам, откры­вает наше сердце и вкладывает в него любовь. Бог — это и есть любовь, долготерпимая и милосердная. Святое еванге­лие учит нас идти божьим путем...

Чей-то голос вырвался с беспредельной мольбой: «Возь­ми меня и веди меня по жизненной стезе, спаситель вечный, смерть за нас принявший!»

Обстановка нагнетается. Лица разрумянились, глаза блес­тят. Братья и сестры во Христе готовы целовать друг друга... Сознание словно притупилось, верующие не думают о со­держании проповеди, они ждут от нее лишь взрыва страстей, наивысшей точки внутреннего накала, когда затем вдруг по­чувствуешь упадок нервных сил и облегчение». [См.: Герасимов М. М. Наедине с совестью. Казань, 1972.]

Иногда в атеистической литературе встречается односто­ронняя характеристика чувств верующих лишь как негатив­ных. Отмечается, что им присущи чувство страха перед буду­щим, подавленность, грусть, ненависть к инакомыслящим. Бе­седы с верующими показывают, что в богослужениях их, в частности, привлекают возникающие после моления чувства во­сторга, умиления, умиротворения, радости и т. п. Эти чув­ства кратковременны, и возникают они, как правило, во время молитвы, чаще коллективной, во время участия в рели­гиозных обрядах, но именно они, как справедливо отмечает советский исследователь В. Р. Букин, приводят верующих к убеждению, что религиозные обряды обладают особой «благо­стной силой».

Испытанные в детстве приятные чувства, возникавшие многократно в связи с определенной музыкой, пением, тем или иным местом и соседством с близкими людьми, способны оживать, когда человек попадет в похожую обстановку, услы­шит волновавшие его прежде мелодии. В художественной ли­тературе приводится множество тому примеров. В романе Джеймса Болдуина «Если Билл-стрит могла бы заговорить» героиня вспоминает свою церковь потому, что она там сидела на коленях у мамы и в окружении приятных ей людей. «Как только мне вспоминается псалом «Безоблачный день»,— рас­сказывает она,— я будто снова сижу там на коленях у мамы. Как только у меня в ушах зазвучит «Благословенный покой», так я сразу вспоминаю церковь Фонни (ее любимого.— И. М.) и мать Фонни. Я не о том, будто от этого псалма вея­ло покоем и будто в церкви был покой, Просто в нашей его не пели. У меня он накрепко связан с церковью Фонни...» [Иностранная литература, 1975, № 7, с. 69.]

Недаром религиозные наставники любят повторять: «Что вложено в человека до семи лет — сохранится на всю жизнь, от 7 до 14 лет — на полжизни, от 14 до 20 — примерно на 5 — 7 лет». Верующим родителям постоянно внушается, что «дет­ство — период, когда самые великие истины запечатлеваются на долгое время». Конечно, далеко не все семьи верующих соответствуют баптистскому или адвентистскому идеалу «до­машней церкви», хранят религиозные традиции, удерживают своих детей от тесных контактов с «миром», но некоторая ид часть строго придерживается письменных и устных инструк­ций о создании «домашней церкви». Как отмечают исследова­тели, подавляющее большинство верующих семей — многодет­ные. Часто работающие матери не обращаются к услугам дет­ских учреждений. В нарушение законодательства о культах в религиозных общинах создаются детские группы, в кото­рых организована «служба сестер». «Сестры» оказывают по­мощь многодетным матерям и одновременно обучают детей ре­лигии.

Ребенок целиком зависит от взрослых. Поэтому, как отме­чает М. Ф. Калашников, «совершенно естественным со сто­роны дошкольников, а отчасти и младших школьников, явля­ется отсутствие сопротивления религиозному воздействию ро­дителей, особенно в тех случаях, когда оно ведется с раннего возраста, целенаправленно и систематически». [ Калишников М. Ф. Влияние некоторых возрастных психологиче­ских особенностей на возникновение элементов религиозности у детей.— Атеистическое воспитание молодежи, с. 71] Ребенку млад­шего дошкольного возраста родители кажутся всесильными и всезнающими, поэтому каждое их слово, в том числе и рас­сказы верующих родителей о боге и святых, воспринимается ребенком как непреложная истина.

Пользуясь различными методами религиозного воспита­ния—примером, внушением, поощрением, наказанием, уп­ражнением (чтение Библии, переписывание религиозных тек­стов и т. д.) и др., религиозные проповедники и верующие ро­дители вырабатывают у детей определенную, довольно устой­чивую систему взглядов и чувств.

Если возникновение так называемой «первичной рели­гиозности» связано с подражанием, когда чувства преоблада­ют над разумом, то второй этап воспитания религиозных чувств и переживаний характеризуется формированием отно­сительно сложных и устойчивых религиозных установок. Уже с 5—6 лет религиозные переживания представляются детям некой, самоценностью, которую следует охранять.

У детей 6—7-летнего возраста верующие родители под руководством своих религиозных наставников (речь идет прежде всего о сектантах) воспитывают потребность в религи­озном коллективе.

Потому-то такое большое значение придают идеологи ре­лигии величине семей верующих. Многодетные семьи рекла­мируются, их фотографии рассылаются по общинам, Эти семьи поддерживаются денежными ссудами, в общем, находят­ся под постоянным наблюдением и опекой религиозных ак­тивистов.

Как известно, перевоспитывать труднее, чем воспитывать. Детские впечатления, навыки, приобретенные в детском воз­расте, очень сильны, они помнятся, как правило, всю жизнь. «Надо предохранять ребенка от внушения ему истин, про­тиворечащих науке»,— писала Н. К. Крупская еще в 1918 г. в статье «О советской школе». Религиозное воспитание посте­пенно может выработать у ребенка отрицательное отношение к нормам общественной жизни и ко всей идеологической си­стеме общества.

Л. Сердобольская, изучавшая в Ленинграде семьи бапти­стов, приходит к выводу, что воспроизводство религии в бап­тистской среде происходит отнюдь не стихийно. Оно регули­руется проповедниками. Организуемые сектантами в нару­шение существующего законодательства о культах кружки рукоделия, хоры, оркестры и т. д. не столько развивают у де­тей и подростков способности и удовлетворяют их эстетиче­ские потребности, сколько воспитывают у молодежи потреб­ность в общении с единоверцами и неприязнь к неверующим, ибо религия всегда разъединяла людей по принципу «мы» и «вы».

В подростковый период (от 11 до 15 лет), как отмечают психологи, у детей особенно интенсивно развиваются позна­вательные процессы. Учебная, трудовая и игровая деятель­ность питает познавательные потребности и одновременно формирует их. В этот период формируются убеждения и ми­ровоззрение. Социалистическое общество стремится воспитать а подрастающем поколении высокую идейность, социальную активность, верность революционным традициям, уважение к духовным ценностям нашего общества.

Подростки уже не принимают на веру все сказанное взрос­лыми. Опираясь на накопленный ими некоторый багаж зна­ний и небольшой жизненный опыт, они стремятся составить собственное представление о том, что их окружает, вырабо­тать свой взгляд на мир. В этом возрасте чувства уже могут и должны контролироваться разумом. Подростки начинают ставить под сомнение философские, моральные и другие воз­зрения взрослых, в том числе и религиозные, Именно поэтому, считают многие исследователи, «подростковый возраст является самым подходящим для формирования у молодежи научно-материалистического мировоззрения». [ Керснаускас Ю. П. Некоторые вопросы организации и проведения кпнкретных атеистических исследований в средней школе.— Атеистиче­ское воспитание молодежи, с. 127.]

Как известно, небольшая часть нашей молодежи все-таки придерживается религиозных взглядов. И хотя, как правило, процент молодежи в религиозных общинах невысок, это актив­ные члены общины, выполняющие различные поручения по организации кружков, занятиям с детьми, миссионерской дея­тельности среди молодежи и др.

Совершенно обоснованно многие ученые: философы, социо­логи, этнографы, историки, а также писатели обращают вни­мание на необходимость более пристального изучения подро­стков. «Ведь это значит бережно прикоснуться к формирую­щейся личности — сложной, противоречивой, в которой часто уживаются целенаправленность и равнодушие, взрослое тяго­тение к философским вопросам и известная инфантильность в понимании гражданственности». [ Барто Агния. Этот внепоэтический возраст.-—Комсомольская прав­да, 1977, 24 июня.]

Исследователи отмечают увеличение количества пропове­дей, адресованных молодежи, а также обращают внимание на изменение содержания и формы религиозной пропаганды. Во­влекая молодежь в секту, сектанты используют разнообразные методы: беседы, приглашения участвовать в хоре или оркест­ре, помощь деньгами или делом.

Бывшая пятидесятница Г. Барановская рассказывает о другом способе «обращения в веру». Сначала сектантам уда­лось втянуть в общину старшую сестру Люду. Случилось это так. На занятиях кружка художественной самодеятельно­сти кто-то посмеялся над ее голосом, и она прибежала домой в слезах. А дома оказалась тетка — сестра матери, пятидесят­ница, Она начала успокаивать Люду: «А ты, доченька, плюнь на всех этих своих друзей. Если хочешь петь, приходи к нам на собрание». «Что вы, тетя Тоня,— вспыхнула Люся.— Я ведь комсомолка...» А тетя словно не слышала ее слов и ла­сково продолжала: «У нас не смеются над людьми и не нево­лят. Приходи, послушай. Не понравится — уйдешь, никто слова не скажет. А поют как, куда вашим...». [Возвращение к жизни. Владивосток, 1965, с. 63.] Люда стала петь в хоре пятидесятников. А через несколько месяцев поло­жила на стол секретарю комсомольский билет и заявила, что никогда не отречется от Христа. То же произошло и с младшей сестрой. Повлияли разговоры родственников об «интерес­ных» собраниях сектантов, восхищение старшей сестры.

Родители девочек не верили в бога и были против их вступ­ления в секту. Почти каждый день в доме происходили по это­му поводу скандалы.

А в молитвенном собрании девушек хвалили. Проповед­ник успокаивал: «Это сатана с богом борется. Идет разде­ление людей на земле и в каждой семье. Мужайтесь в этой борьбе. Это только первое ваше испытание на пути к истине».

По его совету сестры ушли к родственникам-сектантам. А собрание молилось, чтобы их родители пришли к богу. Девушки не могли понять, почему их родители не хотят рай­ской жизни, не страшатся адских мук. В конце концов девоч­ки решили «принять на себя грех» и вернуться к родителям, но верить в бога не перестали. Мать больше их не ругала и не упрекала, хотя дочери по-прежнему продолжали ходить в собрание. Она решила отвлечь их от секты другим путем. От­пустила младшую на каникулы к родственникам в Красно­дарский край. В дороге девочка столкнулась с фактом нече­стности сектантов. Это настолько ее потрясло, что, приехав на место, она не пошла в их молитвенный дом. Осталась в Краснодарском крае учиться и в новом коллективе совсем ото­шла от секты. А потом к ней приехала и старшая сестра.

Так как же возникла вера в бога у этих девушек? Многие верующие сказали бы, что это «потребность души». Тем бо­лее что выросли девочки в нерелигиозной семье.

Однако любой непредубежденный человек увидит за этим «сверхъестественным» обращением в веру активную деятель­ность как религиозных проповедников, так и рядовых членов общин. В наше время люди вообще довольно редко «приходят к богу» сами. Как правило, их находят опытные миссионеры и религиозные активисты и «приводят к богу» — в молитвен­ный дом, в церковь.

Молодежь склонна к романтике. И эта склонность также используется сектантами. Молодым хочется совершать герои­ческие поступки, попасть в герои, и на этих чувствах спеку­лируют опытные религиозные проповедники, которые направ­ляют юношеские порывы, вдохновляя молодежь «пострадать за Христа». В журнале «Вестник спасения» за 1968 № 3 сто­ронники Совета церквей ЕХБ требуют от своей паствы не считаться с родными и близкими, их интересами, когда воз­никнет необходимость «пострадать за Христа». «Если вам дано проходить через... страдание,— пишет журнал,— вспом­ните, что это дар божий, это случай, когда вы можете стать героем».

Доказывая, что истинным христианином может быть лишь верующий, который испытывает гонения, притеснения, сто­ронники СЦ ЕХБ активно проповедуют «святость страданий», провоцируя столкновения верующих с неверующими, с пред­ставителями власти и т. д.

Кстати, молодежь из незарегистрированных общин Сове­та церквей ЕХБ подчас признается, что «если бы религиоз­ные группы пошли на регистрацию и получили законные пра­ва, то было бы неинтересно, никто бы не тревожил и все шло как обычно».

Религиозные организации никогда не выпускали из сво­его поля зрения молодежь. Особое внимание уделяют они ей и наши дни, когда религия и церковь переживают глубокий кризис. В сентябре 1970 г. в Риме папа Павел VI, обращаясь к участникам VII Международного томистского конгресса, сказал: «...является чрезвычайно важным, более того — пер­вой необходимостью, чтобы философы и теологи интересова­лись «семи проявлениями современной жизни, выслушивали поднимающиеся требования, особенно молодежи, понимали даже иногда неясные устремления, зарождающиеся в самой глубине сердца...»

От того, каким будет подрастающее поколение, в значи­тельной степени зависит будущее общества. Это относится и к нашему обществу — обществу, строящему коммунизм. Нравственный идеал коммунизма, его моральные ценности противоположны идеалам и ценностям религиозным. Поэто­му вполне естественно беспокойство, которое проявляет наша общественность по поводу даже того небольшого количества верующих, которое имеется сейчас среди молодежи.

Для общества небезразлично, какую систему ценностей принимает личность, какую жизненную и общественную по­зицию она занимает. Ведь «включенная в систему социальных ценностей данного общества, личность не только подвергает­ся оценке, но и сама оценивает...

Сущность личности выражает ее сознательное отношение к обществу и другим людям, общественное применение ее способностей и дарований» (подчеркнуто мною.— И. М.). [ Слободянюк С. С. Личность как ценность. М., 1971, с. 49.]

Желательно, чтобы процесс формирования личности ком­мунистического общества, ее потребностей, интересов, миро­воззрения был целостным, ведущим к воспитанию гармонич­ного человека и в психологическом смысле.

Как говорит восточная поговорка: «Если хочешь обеспе­чить себя на один год — посей рис, на десять лет — сажай де­рево, на сто лет — готовь человека».

 

ПОЛ, ВОЗРАСТ, РЕЛИГИЯ

 

Среди верующих самый большой процент (по возрасту) со­ставляют люди пожилые и старые, а по полу — женщины. Это объясняется рядом социально-психологических причин.

На основе проведенных исследований можно сказать, что па женщин, на их настроение больше, чем на мужчин, влияют микроклимат рабочего коллектива, условия труда, атмосфера семейной жизни. Некоторые исследователи справедливо от­мечают, что и на религиозность женщин, по-видимому, влияют особенности женской психологии, выражающиеся в большей эмоциональности, склонности к подражанию, внушению и са­мовнушению.

Но для понимания того, почему среди женщин религиоз­ность выше, чем среди мужчин, не это является главным.

На протяжении многих веков уделом женщины были семья, воспитание детей, забота о муже, домашняя работа. Неразвитые общественные отношения, господство религиоз­ной идеологии ставили женщину как в семье, так и в обще­стве в положение существа «второго сорта». Наиболее пожи­лые наши современники еще помнят деспотичные порядки в русских патриархальных семьях, которые сохранялись кое-где и в начале нашего века. И уж, конечно, почти каждый знаком по литературе с «Домостроем», в котором, кроме многих других «полезных» советов, рекомендовалось как бить жену, чтобы не нанести ей увечья.

Религия оправдывала и закрепляла униженное, подчинен­ное, неравноправное положение женщины, освещая его своим авторитетом. «Господственное положение,— писал митропо­лит Макарий,— не завоевано мужчиной, но дано ему самой природой». [См.: Наука и религия, 1963, № 3, с. 66.] «...Жены, повинуйтесь своим мужьям»,—-сказано в Библии (1-е Петра, 3; 1). «Жена да учится в безмолвии, со всякою покорностью; а учить жене не позволяю, ни властвовать над мужем, но быть в безмолвии. Ибо прежде создан Адам, а потом Ева; и не Адам прельщен; но жена, прельстив­шись, впала в преступление» (1-е Тимофею, 2: 11 —12), — по­учает эта «священная» книга. «Священная» книга мусульман Коран также утверждает господствующее положение мужчин, ссылаясь на болю божью: «Мужья стоят над женами за то, что аллах дал одним преимущество перед другими...» [Коран. 4:38.] В не­которых странах, где господствует мусульманская религия, до сих пор в отношении женщины сохраняются жестокие обычаи.

Конечно, все потребности, свойственные личности, всегда были присущи женщине, но в условиях классового и экономи­ческого неравенства они не могли получить адекватного удов­летворения.

Основоположники марксизма рассматривали вопрос эман­сипации женщин как часть общего вопроса социалистической революции. Поэтому именно в Советском Союзе, где произо­шла Великая Октябрьская социалистическая революция, воп­лотившая в жизнь идеи марксизма-ленинизма, женщина по­лучила равные права с мужчиной во всех областях жизни.

Коммунистическая партия и Советское правительство при­дают большое значение активному участию женщин в комму­нистическом строительстве. В. И. Ленин говорил, что «без привлечения женщин к самостоятельному участию не только в политической жизни вообще, но и к постоянной, поголовной общественной службе нечего и говорить не только о социализ­ме, но и о полной и прочной демократии». [ Ленин В. И. Поли. собр. соч., г. 31, с. 165.]

В Советском Союзе 92,5% всех трудоспособных женщин выполняет общественно полезную работу или учится. Среди специалистов в области здравоохранения, народного образо­вания, культуры, науки и искусства женщины составляют аб­солютное большинство.

Как видно из приведенных данных, в Советском Союзе решены или успешно решаются многие социальные вопросы, связанные с эмансипацией женщин, с их равноправием. Завое­вания социализма обеспечили женщине право на труд и рав­ную с мужчинами оплату по труду, право на образование, отдых, а также равноправное участие женщин в управлении страной.

Советский Союз и другие социалистические страны служат для народов всего мира примером наиболее полного и успеш­ного решения «женского вопроса».

Многолетний опыт международного женского, движения показал, что наибольшие успехи в борьбе за эмансипацию до­стигаются тогда, когда в нее включаются все прогрессивные силы общества.

С каждым годом женщины, которые составляют большин­ство населения многих стран, все активнее включаются в об­щественную жизнь, все решительнее заявляют о своих пра­вах.

XXVII сессия Генеральной Ассамблеи ООН провозгла­сила 1975 год Международным годом женщин, обратив тем са­мым особое внимание на проблемы равноправия женщин.

«...Полное и всестороннее развитие страны, благосостоя­ние всего мира и дело установления всеобщего мира требуют максимального участия женщин наравне с мужчинами во всех областях»,— говорится в «Декларации о ликвидации дис­криминации женщин».

Социальный и научный прогресс в целом, успехи в эмансипации женщин в частности привели к резкому снижению религиозности в женской среде. В нашей стране подавляющее большинство женщин — атеисты. Отмечается снижение уровня религиозности среди женщин (особенно молодых) и во мно­гих других странах.

В книге «Вера без мессы» Пьер Вилэн показывает, что в настоящее время девушки в большем количестве, чем юноши, отходят от церкви. Об этом свидетельствуют и результаты обследования, опубликованные в журнале «Ля ви католик», где указывается, что в период с 1958 по 1969 г. количество прихожанок в возрасте от 18 до 24 лет уменьшилось с 43 до 32%, а прихожан в том же возрасте — с 25 до 17%. [См.: Блинова Е, П. Религия и женщина. М., 1976, с. 39.]

Оказавшись перед реальной опасностью потерять влияние и в женской среде, некоторые церкви начали пересматривать свое отношение к женщине. В проповедях давно уже не дела­ется упор на то, что женщина является «сосудом дьявола». Православные и протестантские богословы подыскивают при­емлемую для современной женщины трактовку религиозного требования: «Жена да убоится своего мужа!» Баптисты вся­чески подчеркивают роль матери в религиозном воспитании детей. Муллы стараются не подчеркивать данное мужчине Ко­раном право на многоженство. Ватикан вынужден признать существование «женского вопроса» и считаться с референду­мом 1974 г., когда в Италии большинство верующих женщин, несмотря на отрицательное отношение католической иерар­хии к семейным реформам, проголосовали за разрешение развода. Англикане стали посвящать женщин в священнический сан, а зарубежные баптисты — выдвигать их на руководящие церковные посты. В 1977 г. на ежегодной Ассамблее Союза баптистов Великобритании впервые за всю историю баптист­ского движения вице-президентом была избрана женщина — миссис Александер. Правда, пока это начинание встречает до­вольно сильную оппозицию со стороны священнослужителей-мужчин. Однако, думается, им придется смириться с этой тенденцией.

Хотя факт снижения уровня религиозности среди женщин под воздействием социального и научно-технического прогрес­са неоспорим, тем не менее, как было сказано, подавляющее большинство верующих всех конфессий и в паши дни — жен­щины. В Советском Союзе они составляют около 70—80 % членов религиозных общин.

По-разному мотивируют верующие свою религиозность. Баптисты, адвентисты и представители других сект, как пра­вило, говорят: «Не сам я к богу пришел, бог меня нашел». Однако почему «бог находит» в основном женщин? Каких женщин «находит бог»?

Исследования показывают, что подавляющее большинство верующих женщин пожилые, пенсионного возраста. По семей­ному положению преобладают одинокие, вдовы, по социаль­ному— как правило, занятые неквалифицированным трудом: санитарки, уборщицы, разнорабочие или вообще не работаю­щие на предприятиях, в учреждениях. Бросается в глаза узость их трудовых и социальных связей.

Будучи в нашей стране равноправной с мужчиной, жен­щина в силу ряда социальных причин не имеет пока равных с мужчинами возможностей в использовании свободного от работы времени. Она больше занята домашним хозяйством и детьми и соответственно меньше занимается самообразова­нием, меньше общается с друзьями, меньше занимается ак­тивной общественной работой. Но у нее, так же как и у муж­чин, есть настоятельная потребность в познании, потребность эмоционального контакта, эстетические потребности, потреб­ность самоутверждения и самовыражения. Реальная же воз­можность для удовлетворения этих потребностей гораздо уже, чем у мужчин.

Неудовлетворение подобных потребностей нарушает внут­реннее (душевное) равновесие, вызывая, в свою очередь, обычно и нарушение внешнего равновесия, что становится за­метно окружающим.

Религиозные миссионеры ищут и нередко находят эмо­циональный контакт с «выбитыми из колеи» людьми. Каждому человеку, и особенно женщине с ее повышенной эмоцио­нальностью, приятно быть предметом заинтересованности, об­щаться с человеком, чьи чувства «созвучны» ее собствен­ным. [Подробно о потребности в эмоциональном контакте см. в кн.: К, Обуховский. Психология влечений человека, М., 1972.]

Женщина, чьи социальные связи оборваны или чрезвычай­но узки, чьи потребности ограниченны или не удовлетворе­ны,— вот та фигура, которая привлекает в первую очередь сектантских миссионеров, работающих среди женщин.

В религиозных общинах (особенно бап

Поделиться: