Священные духи никогда не ошибаются.

Lucky one

https://ficbook.net/readfic/4865416

Автор: сасай (https://ficbook.net/authors/1026423)
Фэндом: EXO - K/M
Основные персонажи: Ким Чондэ (Чен), Ким Минсок (Сюмин)
Пейринг или персонажи: Чен/Мин
Рейтинг: G
Жанры: AU, Омегаверс, Пропущенная сцена, Любовь/Ненависть
Предупреждения: Смена сущности
Размер: Мини, 8 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: закончен

Описание:
Минсок не хочет в это верить. Губы непроизвольно гнутся в ломаную некрасивую и Минсок мотает головой в обиде. Нет, его альфой не может быть вечно улыбающийся, неуклюжий дурачок Чондэ. Ведь нет же?

Посвящение:
так. а теперь я посвящаю этих ченминов моим соотечественникам С: Якутяне, привет!

Примечания автора:
о боги, я, кажется, погрязла в омегаверсе.
всё омегаверс
каждая моя работа вертится в ОМЕГАВЕРСНОЙ РЕАЛЬНОСТИ

отсюда есть выход, але?

Минсок не хочет в это верить. Губы непроизвольно гнутся в ломаную некрасивую и Минсок мотает головой в обиде.

В обиде на глупые древние традиции и сумасшедшие бредни старых волхвов. Да что они могут увидеть в этих своих походах на Священные горы? Как небесные светила отвечают на их вопросы? Минсок вопреки тому, что жил среди волков и был им, слабо верил в существование священных Хэ и Висон.

И даже если солнце и луна как-то общаются с волхвами, почему они должны решать их судьбы? Судьбу Минсока?

Он смотрит на альфу, предназначенного ему древними духами и предательские слезы собираются в уголках его лисьих глаз.

- Ненавижу! – Минсок убегает, на лету преображаясь в рыжего волка, оставляя за спиной виновато улыбающегося Чондэ.

Его шерсть белоснежна как первый снег десятой луны. Она приковывает взгляд и манит любого взглянувшего своей красотой. И Минсок не стал исключением.

Он полюбил Сехуна еще в далеком детстве – когда никто из них не обладал человеческим обличием и волк был единственным хозяином тела. Сехун – сын вожака и его с самого рождения нарекли могущественным наследником. Никто не сомневался в том, что Первая волчица выносила альфу.

Минсок еще с тех пор мечтал и представлял в своей голове, что станет следующей Первой волчицей стаи. Он даже помыслить не мог, что Хэ и Висон распорядятся иначе. Ведь это была любовь. Самая чистая и искренняя – омега не сомневался. Разве не она заставляет кровь бурлить в венах, а волчицу внутри преданно согнуться перед волком?

Минсок смотрит из толпы как наследник и будущая Первая волчица – Лу Хань – стоят перед алтарем и клянутся друг другу в вечной любви и верности. И не может сдержать горьких слез. Какой же он был глупый. Минсок сын обычного советника и врачевателя. Духи никогда не выбирают в пару вожакам простолюдин. Стая уже знала, что родившийся волчонок главного охотника и есть Первая волчица, даже Сехун и сам омега. Ведь эти влюбленные взгляды Сехуна и рдеющие щеки Ханя не могут лгать – они уже любили другу друга.

Все об этом знали, кроме глупого Минсока.

- Нельзя перечить Священным духам, Минсок. Если они выбрали тебе в пару волка, то ты уже ничего не можешь изменить. Судьбу не переписать, сынок.

Минсок рыдает сильнее, чувствуя теплые ладони папы на своей спине. Его слова ничуть не облегчают его обиды. Даже Священные духи могут ошибиться, все же ошибаются!

- Чондэ очень славный волк, - в голосе старшего омеги слышится улыбка, и Минсок злится от этого.

Чондэ вовсе не славный.

Он некрасивый, неуклюжий и вечно улыбающийся, словно дурачок, альфа. Минсоку не нравится его цвет. Он похож на обычную дворняжку (он и является им) с светло-коричневой шерстью с выглядывающим седым белым на боках. И какие у них будут волчата? Минсок горько завывает, представляя грязно-желтых щенят.

У них с Сехуном должны были быть благородно золотистые волчата.

Минсок зло пыхтит, представляя щенят Ханя и Сехуна. Они будут белыми, как и их родители. «Тоже мне! Скука смертная» - обиженно бурчит Минсок в подушку, хотя, в глубине души ему очень завидно.

Они остаются одни в хижине – родители Чондэ с радостными улыбками покидают свое жилище, уходя вместе с родителями омеги. Минсок сидит, скрестив руки на груди, и смотрит на альфу исподлобья. Зло щурит лисьи глаза.

Чондэ улыбается неловко. Виновато. И омега буквально звереет от этого. Чондэ вечный хохотун и душа компании среди сверстников. Его никто и никогда не выводил из себя и мало кто вообще может представить злого и агрессивного Чондэ. Даже Минсок, который вечно воротил от него нос и фыркал в усмешке на неуклюжесть альфы, ни разу не увидел на его лице раздражения. Только лишь улыбку.

Чондэ знает, что Минсок влюблен в Сехуна. Они всегда собирались большой компанией и играли у костра. Минсок выделялся среди других омег. Те были робкими и смущались молодых альф, но только не Минсок. Он был остер на язык и мог профессионально уделать всех альф, кроме Сехуна. Ну и Чондэ, но только лишь потому, что второго он попросту недолюбливал и полностью игнорировал. С Сехуном он был совершенно иной. Минсок краснел как маков цвет и опускал покорно голову, но только Сехун никогда не замечал его симпатии. Или не хотел – Чондэ не спрашивал.

Никому особо не нравился строптивый омега, все вздыхали по Ханю или Бэкхену, а Сехун так вообще давно тайком встречался с первым. И все почти знали об этом, но только вот Минсок никак не мог разглядеть их чувства, смотря сквозь пальцы. Минсок был своим среди альф. Вечно дурачился с ними в детстве, купался в речке у подножия Священной горы – конечно тайком от взрослых, ведь за это их могли серьезно наказать. И Сехун любил его как брата, как хорошего друга, на кого можно положиться, ведь он мог доверить ему свою жизнь. Все ценили Минсока лишь за это – что он был отличным другом. Один Чондэ втайне восхищался такой омегой. Сильной, дерзкой и безумно красивой.

Да, никто не считал Минсока красавцем, но Чондэ не понимал, как можно быть настолько слепым.

Омега пытается передать через взгляд все свое презрение и желчь, но улыбка Чондэ не слезает с его лица и Минсок хочет сделать ему больнее словами. Чтобы не улыбался так.

- Ненавижу наше предначертание. Видимо, Висон сошла с ума, раз выбрала мне в спутника тебя, - выплевывает, а у самого почему-то глаза слезятся. То ли от злости, то ли от стыда.

Губы альфы дрожат, а улыбка не исчезает. Но Минсок видит по глазам, что она неискренняя. На нижних веках и уголках глаз уже нет сеточки морщин, и челюсти сжимаются с силой, но Минсоку плевать.

Он убегает из хижины своего жениха, повторяя про себя как мантру, что ему не жаль. И это вовсе не слезы сожаления, а ветер слишком сильно хлещет в лицо.

- Я так счастлив, друг! – Сехун не замечает ничего вокруг из-за слепого обожания.

Если бы не оно, он бы наверно заметил, что вечно счастливый друг уже не так часто улыбается. Или что Чондэ не такой же радостный как он, хотя должен был скакать на четырех лапах из-за удачного предначертания. Ведь Сехун знал, что Минсок нравился его лучшему другу и Судьба была очень благосклонна к нему, раз подарила омегу, который нравился.

- Знаешь, какой он изумительный? Нет второй такой омеги. Чондэ, это…ах…не передать словами, понимаешь? Он будто создан Священными горами специально для меня. Мне нравится каждый пальчик на его ногах, и каждый волос ценен для меня так же, как ценен он мне в целом.

Чондэ слушает восхищенные эпитеты о Хане, а у самого перед глазами Минсок. Изумительный, единственный, драгоценный. Чондэ, конечно, не знал, как там обстоят дела с пальцами, но он бы принял Минсока любым.

Альфе грустно, что они уже несколько дней женаты, но он не может, как и Сехун, воспроизвести в памяти все участки тела омеги, доселе невиданные ни одним из альф. Сехун счастливчик. Его омега стал его мужем лишь неделю назад, но вожак уже объявил о том, что стая ждет волчонка.

Хань уже носит под сердцем сына от своего любимого, а Чондэ даже не целовал ни разу своего мужа.

- Я рад, что и вам повезло с Минсоком. Ведь могло случиться как у ребят, - Сехун мрачнеет из-за несветлых мыслей об их друзьях и Чондэ понимающе вздыхает.

Кенсу и Чонин встречались с глубокого детства – когда они еще только бегали, высовывая языки, и тявкали. Волчата нежно ластились друг к другу и тыкались холодными носами тогда. А когда выросли, то ходили по деревне держась за руки. Кенсу кормил Чонина с рук и прелестно краснел каждый раз, когда Чонин бережно обнимал его за плечи. Бэкхен же с Чанелем постоянно дрались и жаловались родителям друг на друга в детстве, но подростками в их сердцах расцвела любовь. И если Чонин был сдержанным альфой, то Чанель мог прибить и без сожаления оторвать ухо любому альфе ради Бэкхена.

Они были бы идеальными, но Духи распорядились иначе. Они предначертали Чанелю вовсе не Бэкхена, а Чонин стал мужем не Кенсу. Омеги были чуть живы, когда выходили к алтарю, но никто не шел против воли Священных. Кенсу стал Паком, а Бэкхен Кимом. И это было, если не проклятие Судьбы, то ее жестокая насмешка.

И, вспоминая это, Чондэ впервые думает, что и Духи могут ошибаться. Минсоку было бы намного лучше, будь его предначертанием не Чондэ.

Минсок чувствует давление ото всех. Папа смотрит на него уже без тени улыбки, а родители Чондэ будто с осуждением. Минсоку кажется, что все в деревне косо на него смотрят, а участливое лицо беременного Ханя выводит его из себя. Хань спрашивает, все ли в порядке у них, почти каждый раз, когда встречает его на улице и Минсок правда пытается держаться, но не получается.

- Не хочу ничего слышать о нем. Ненавижу его, ясно?! Всех вас ненавижу!

Хань остается стоять, в шоке разинув рот, а Минсок снова сбегает.

- Чондэ, ты должен быть строже со своим мужем. Если ты боишься нашего осуждения, то не думай об этом. Теперь он твоя омега и только ты решаешь, как с ним поступать, - Чондэ учтиво улыбается альфе-отцу Минсока, но внутри крайне не согласен с его словами. – Лично мне кажется, что его давно пора приструнить. Он слишком многое себе позволяет.

Чондэ снова уважительно кивает мужчине, но поджимает собственные губы.

Приструнить.

Будто какого-то питомца.

Минсок для Чондэ не питомец и не безродный щенок. Он его драгоценный муж и Чондэ совершенно не хочет делать из него безвольную подстилку. Чондэ полюбил Минсока из-за острого языка и тяжелого взгляда. Из-за его свободолюбивого характера, присущего альфам. Чондэ любит его даже огрызающимся и непокорным, но никак не морально побитым и поджимающим пушистый хвост.

Минсок, наверное, думает, что Чондэ дурачок. Эдакий добрый простак. Если другие волки были гордыми и статными, то волк Чондэ на фоне них казался щупленьким и слишком простым. Другие мягко ступали, медленно расхаживая по владениям стаи, когда Чондэ бегал по полю и обнюхивал цветочки. Но Минсок никогда не задумывался, почему же над ним никто не смеялся и не подтрунивал, даже в шутку. Все любили Чондэ и будто уважали, даже тот же Сехун – сын вожака – всегда воспринимал его как равного себе. Минсоку было невдомек, что хоть Чондэ и улыбался всем подряд и скакал как оторвавшаяся от цепи собака, его ментальный волк был могучее и мудрее многих в стае. Он не давил на слабых своей силой, не вздергивал морду выше всех, а старался быть мягким и добрым со всеми.

Все это видели кроме, конечно же, глупого Минсока.

Он опять встречается с Ханем. Минсок застывает, не в силах идти дальше. Хань кажется очень уставшим и это впервые, когда он не смотрит на него с жалостью. Минсок переводит взгляд на живот омеги, который уже стал довольно-таки большим. Хань ловит его взгляд и слабо улыбается.

- Как поживаешь?

Минсок мнется пару мгновений, не желая снова слушать глупые наставления. Взгляд снова становится колючим, но Мин тут же осекается, когда видит Ханя таким впервые. И он понимает, что вопрос был задан лишь для того, чтобы его вернули Ханю и он смог хоть кому-то выговориться. Минсок вздыхает и раскрывает онемевшие губы:

- Сам-то как?

И Ханя прорывает. Он счастлив конечно с Сехуном и любит его, но это постоянное давление со стороны альфы и излишняя опека утомляют и без того расшатанные из-за беременности нервы. Хань жалуется, что Сехун совершенно не слышит его. Что ему плевать, что Хань ненавидит овсяные каши и заставляет их есть, потому что полезно; что в хижине жарко как в Аду, но Ханю нельзя ходить лишь в одном слое одежды и многое-многое другое.

- Это, конечно же, жалкие мелочи, по сравнению с любовью Сехуна, но слушать и слышать своего супруга тоже является очень важным в замужестве, - делится Хань.

В конце он заметно оживает и глаза его уже блестят – совсем не так, как было десятью минутами раньше. Хань улыбается нежно Минсоку и обнимает его, припечатывая свое пузо к животу Минсока и смеется.

- Мне тебя не хватает Мин. Возвращайся к нам, эй, - солнечная улыбка похожа на ангельскую и Минсок отвечает ему тем же.

Они тепло прощаются, совсем как в старые добрые времена, когда их предначертания были еще скрыты завесой тьмы. Минсок остается один в своих раздумьях и бредет домой совершенно не различая дороги.

Дома его ждет неприятный сюрприз в виде их родителей. Разъяренных родителей. Минсок толком ничего не соображает, когда его отец резко хватает его за шкирку и втягивает в середину комнаты. Совсем как в детстве, когда наказывал его за непослушание.

- Мы долго терпели твои выходки, Минсок. Неужели твой папа учил тебя этому? – свой же отец смотрит на него с такой неприязнью, что Минсок весь сжимается. – Неуважению к своему альфе? Вот значит как ты выставляешь нашу семью перед другими волками?

- Отец, - только стальной голос мужа заставляет Минсока заметить влагу на своем лице. Ну вот. Он почти расплакался. – При всем моем уважении к вам, я прошу покинуть наш дом.

Все с изумлением и неким испугом смотрят на Чондэ, а Минсок будто впервые видит его. Брови альфы напряженно сдвинуты, губы сжаты в тонкую полоску недовольства и даже его лицо кажется острее, чем есть на самом деле.

- Чондэ...

Отец Минсока осекается на полуслове, поймав тяжелый взгляд зятя, и Минсок видит его таким реально в первый раз. Его волк, естественно был старше волка Чондэ, но почему-то Минсок почувствовал превосходство своего мужа над старым альфой.

- Это касается и вас, - теперь подходит очередь родителей самого Чондэ вздрагивать. - Если вы тоже думаете, что Минсок не прав и его нужно приструнить, то в этом доме вам не рады.

Альфы уходят растерянными, а папы тихо извиняются перед молодыми, оставляя их наконец-то одних, и хижина погружается в тишину. Минсок боится глаза поднимать на мужа. Он впервые за столько лет чувствует его силу, что теряется: а точно ли это Чондэ? Минсок похож на один сплошной оголенный нерв, пока не чувствует горячие ладони на своей спине и изумленно распахивает глаза.

Чондэ мягко улыбается.

- Я приготовил ужин, поешь, пожалуйста, - альфа никогда не позволял себе трогать Минсока ниже лопаток – сегодня тоже не становится исключением. – Встретимся через пару дней, я скоро уйду на охоту.

Минсок садится за полный еды стол в гордом одиночестве и вспоминает про слова Ханя. Что Сехун никогда не дает ему отдохнуть в одиночестве и привести свои мысли в порядок. Что всегда говорит Ханю «нет», на какие-то его желания, потому что родители бы не одобрили. Но он все равно счастлив, потому что это Сехун. А еще Хань говорил, что Минсок глупый-глупый омежка и совсем не понимает, что Судьба никогда не ошибается на счет пар.

Минсок чувствует себя самым отвратительным на свете омегой, понимая, что Чондэ ушел на охоту, лишь бы не мешать ему своим присутствием.

В хижине резвятся три волчонка, заставляя папу запинаться о шустрые тушки и шипеть под нос.

Минсок рявкает на свору, ставя на стол большой казан с тушеным мясом и вытирает вспотевший лоб. С минуту на минуту прибудут, а он еще толком и не накрыл на стол. А все кто виноват в этом?

- Ах вы маленькие проказники! Сейчас покусаю всех за бочки! – рычит омега и валится на пол к сыновьям, а те и рады накинуться на любимого папу.

Минсок хохочет и щекочет волчат за круглые пуза, когда слышит мягкий смех мужчины за спиной. Он застывает, а взгляд автоматически падает на не накрытый стол и Минсок обреченно хнычет.

- Я так хотел успеть к твоему возвращению! – он дуется, когда его обнимают со спины крепкие руки и поднимают с пола.

Омегу разворачивают к себе лицом, и он встречается с глазами-полумесяцами и выпяченная в обиде губа моментально растягивается в улыбке.

- Привет, - морщинки на веках такие родные, что Мину плакать хочется и целовать трепетно каждую.

- Привет.

Они прощались всего на пару дней охоты. Но омеге кажется, будто целая вечность прошла без Чондэ и он позволяет себе маленькую слабость: Мин кладет тяжелую голову на крепкое плечо своего мужа и прикрывает глаза.

У их ног прыгают бурые три волчонка и Минсок смеется воспоминаниям о своих глупых мечтах. Не бывает золотистых волчат, которые, по его мнению, должны были родиться у них с Сехуном. Минсок плакал из-за того, что думал у него будут с Чондэ грязно-желтые волчата. Омега чмокает мужа в кончик носа и тут же бережно стирает влагу от своих губ.

Как раз-таки с Сехуном у них и были бы грязно-желтые щенки.

- А ты счастлив Кенсу?

- Я счастлив как никогда с Чанелем. Знаешь, прошло очень много лет с тех пор, - Кенсу кусает губу, будто возвращается в мыслях в те дни, когда был с Чонином. – И я теперь понял, что древние духи не ошиблись тогда. То была дружба и привязанность, а Чанель…он мой воздух.

Минсок накрывает на стол четырем главным мужчинам в своей жизни и чувствует себя счастливым как никогда. Мальчики сидят, болтая ногами под столом, и весело хохочут, когда отец показывает им смешные рожицы.

Их сыновья единственные в стае, которые так рано обрели двух хозяев в теле – человека и волка. Минсок жутко гордится своими волчатами, ведь им пророчат стать величайшими воинами и Минсок с ними согласен. Лишь бурые волки могут быть настолько великими, чтобы обуздать в младенчестве свои сущности.

Омега смотрит на своего мужа - надежного, верного и безумно красивого в его глазах, и понимает, что любит этого мужчину больше жизни. Чондэ для Минсока стал больше чем просто воздух.

Теперь омега верит.

Священные духи никогда не ошибаются.

Примечание к части

Висон с корейского Луна. Покровительница омег.

Хэ с корейского Солнце.
Покровитель альф.

Не забудьте оставить свой отзыв: https://ficbook.net/readfic/4865416