Интро
М у ж ч и н а сидит за длинным столом, Ж е н щ и н а из-за барной стойки смотрит на него.
ЖЕНЩИНА: Пока за окном метёт, пока к лобовому стеклу липнет снег. Пока красный и белый свет фар, тех, что сзади и тех, что спереди. Пока свет фар проходит сквозь всё что летит, падает и липнет. Пока снегоуборочные машины кружат вокруг памятника какому-нибудь крестителю или спасителю. Пока люди переходят через реки. Пока кто-то стоит и ждёт автобус. Пока автобус пробирается через это всё. Пока за этим автобусом мельтешит какая-то машина с пьяным, нервным и уставшим человеком. Пока какой-то другой человек садится в автобус и вынимает проездной билет. Пока автобус отъезжает от остановки. Пока кто-то останавливает машину, выходит под небо, которое метёт. Пока кто-то сидит на скамейке, потому что напился, устал, да и нервы уже ни к чёрту. Пока кто-то смотрит на брошенную машину с включёнными фарами. Пока через грязное и замёрзшее стекло видно кого-то, кто спит, прислонившись к другому стеклу. Пока мимо проезжает какая-то другая грязная машина. Пока колёса той машины шелестят по тому, что нападало с неба. Пока шелест стихает. Пока становится совсем тихо. Пока где-то пиликает пешеходный светофор, словно аккордеон. Пока скамейка на остановке начинает отдавать холодом металла в задницу. Пока кружится голова от яркого света красных и белых фар, тех что сзади и спереди. Пока подкатывает к горлу рвота. Пока вывеска звенит светом в холодном воздухе. Пока кто-то зачем-то вслух говорит.
МУЖЧИНА: Надо что-то сожрать, иначе совсем пиздец.
ЖЕНЩИНА: Пока кто-то стоит у светофора и зачем-то ждёт зелёного сигнала, хотя вокруг тишина. Пока кто-то смотрит на брошенную машину с включёнными фарами и женщину, которая спит, облокотившись на стекло. Пока кто-то ищет глазами дорожный знак, пока снова кружится голова и снова подступает рвота.
Когда загорается зелёный. Когда кто-то переходит дорогу и смотрит на неоновую вывеску. Когда какой-то человек, будто бы даже босиком, машет, приглашая зайти, и вслед читает какие-то стихи. Когда кто-то говорит.
МУЖЧИНА: Ну и дыра.
ЖЕНЩИНА: Когда кто-то другой говорит: «Привет». И кто-то отвечает.
МУЖЧИНА: Привет.
ЖЕНЩИНА: И кто-то, теперь это уже точно я, говорит: «Устраивайтесь». И тот, который кто-то другой, говорит.
МУЖЧИНА: Колу и роллы «Филадельфия».
ЖЕНЩИНА: Когда кто-то делает заказ, и кто-то, то есть я, уходит на кухню, чтобы достать всё из холодильника. Пока тот, другой, снимает шапку и бросает её рядом с собой, я открываю холодильник и думаю, что на улице сейчас холоднее, чем в холодильнике. И это всё как-то смешно. И это всё так, что хочется плакать, и не хочется вынимать из холодильника роллы и выкладывать их на тарелку. И не хочется доставать холодную колу.
Пауза.
МУЖЧИНА: Пока я сижу и грею руки. Пока от неожиданного тепла у меня вновь кружится голова и подступает к горлу пьяная рвота. Пока я смотрю на каких-то синих рыб в аквариуме, а затем на задницу официантки. Пока я смотрю на огромный пустой стол. Пока я пытаюсь сесть поудобнее. Пока я сижу и думаю, что вообще чудом выживаю. Пока я хочу достать телефон и вспоминаю, что он сел. Пока я думаю, что его нужно зарядить. Пока я понимаю, что севший телефон — это лучшее в сегодняшней ночи. По крайней мере, пока. Пока я думаю, как обречь эту мысль в шутку и продать. Пока я вспоминаю сегодняшний вечер. Пока я чувствую, что очень устал, пьян и нервозен. Пока я думаю о брошенной машине с включёнными фарами. Пока я нащупываю блокнот в кармане. Пока я его листаю. Пока читаю свои шутки. Пока вспоминаю, как люди не смеются над ними, пока я полчаса смотрю на их лица. Пока я закрываю блокнот. Пока я закрываю глаза. Когда кто-то говорит.
ЖЕНЩИНА: Ваши роллы и кола.
МУЖЧИНА: Пока я говорю: «Спасибо».
ЖЕНЩИНА: Пока это всё происходит, мы понимаем, что мы одни здесь. Одни здесь.
Пауза.
ЖЕНЩИНА: Пока я говорю: «Сейчас принесу вам палочки».
МУЖЧИНА: Пока она уходит за палочками, я снова смотрю на её задницу. Я открываю колу и делаю огромный глоток. Я вспоминаю какую-то рекламу, где человек открывает банку — кх-ч-кх, делает несколько глотков — ннг-н-ннг-н-ннг-н, а потом издаёт звук полного удовлетворения — мц-к-эээ. Пока я пью колу, как обычный человек, она приносит палочки.
ЖЕНЩИНА: Пока я кладу палочки перед ним, он говорит.
МУЖЧИНА: Водка мешает мелкой моторике. Я говорю ей это, и это правда. Но ещё я просто не умею ими пользоваться.
ЖЕНЩИНА: И он руками закидывает эти роллы из холодильника себе в рот и запивает их колой. И тогда я думаю. Мы здесь одни.
МУЖЧИНА: Я жую роллы, пью колу и смотрю на официантку. И я думаю. Мы одни здесь.
***
ЖЕНЩИНА: Ночные смены — это смотреть на дверь и ждать, что кто-то зайдёт.
МУЖЧИНА: Я захожу. И она говорит мне.
ЖЕНЩИНА: Привет.
МУЖЧИНА: Будто мы уже знакомы долгое время. А я смотрю на неё и не узнаю. Я не хотел встретить здесь никого знакомого. То есть не обязательно здесь, но обязательно не сейчас. Когда я устал, напился, разнервничался, а ещё эта машина на обочине. И она говорит просто.
ЖЕНЩИНА: Привет. И я молчу, потому что очень долго молчала и смотрела на дверь. Обычно я смотрю здесь на рыб в аквариуме или на рыб по телевизору. Тут в меню есть много чего из рыбы. И поэтому есть аквариум, и поэтому по телевизору тоже рыбы. Я долго молчала и смотрела на рыб, то на одних, то на других. Последнее, что я сказала это «пока, до завтра». И повар ушёл. Это с ним я последний раз говорила. Он сказал.
МУЖЧИНА: Я за повара.
ЖЕНЩИНА: Он сказал.
МУЖЧИНА: Пока, остатки положил в холодильник. Поешь, если хочешь. Ну или отдай кому-нибудь.
ЖЕНЩИНА: И ещё он сказал.
МУЖЧИНА: Спокойной ночи.
ЖЕНЩИНА: Спокойной ночи. В ночные смены всегда что-то происходит, даже если совсем ничего не должно случиться.
МУЖЧИНА: И она говорит мне.
ЖЕНЩИНА: Привет. И я молчу
МУЖЧИНА: А потом она говорит.
ЖЕНЩИНА: Один?
МУЖЧИНА: И я не знаю, что сказать. Видимо, я её знаю, раз она это так сказала. А я не помню её совсем. Она красивая, но я её не помню. Видимо, когда-то мне повезло. И я не помню. И теперь она спрашивает.
ЖЕНЩИНА: Один?
МУЖЧИНА: И я тут же вспоминаю про машину с включёнными фарами. Она так и стоит там, машина. Она уснула, ну Настя, а я просто тормознул у обочины, чтобы подышать. Нестерпимо было и дальше ехать по этой холодной ночи. А тут ещё этот навигатор. У неё приятный голос, и она хочет научиться шутить. И я вышел подышать. И тусклый лунный свет. Ну а дальше мне просто захотелось уйти. И я перешёл дорогу. И там, кажется, кто-то стоял. И вот я захожу, и тут ко мне выходит незнакомая девушка и говорит: «Привет? Один?» И я говорю: «Да». И она показывает на большой пустой зал.
ЖЕНЩИНА: И он смотрит на меня так, словно пытается узнать. Это так глупо. Некоторые смотрят так. То есть изучают лицо, движения, мимику, одежду и всякое такое прочее. И всё это, чтобы отнести к какой-то группе, подгруппе, привесить ценник и прочее. И вот он так же на меня смотрит.
МУЖЧИНА: Я не могу узнать её. Я молчу. Она говорит.
ЖЕНЩИНА: Присаживайтесь, сегодня здесь всё ваше.
МУЖЧИНА: И я смотрю на неё, киваю и сажусь за очень длинный стол.
ЖЕНЩИНА: Сама не знаю, зачем я так сказала. Это очень глупо. И я хочу сказать что-то ещё, извиниться или типа того, но он садится за длинный стол и осматривает интерьер.
МУЖЧИНА: Здесь очень странно.
ЖЕНЩИНА: Да.
МУЖЧИНА: Что?
ЖЕНЩИНА: Вы сказали, что здесь очень странно.
МУЖЧИНА: Правда? Да, вероятно, я так и сказал. Извините.
ЖЕНЩИНА: За что?
МУЖЧИНА: За то, что назвал ваше место странным.
ЖЕНЩИНА: Это не моё место.
МУЖЧИНА: И я почему-то спрашиваю: «А где ваше?» И она говорит.
ЖЕНЩИНА: Я не знаю.
МУЖЧИНА: Но не здесь?
ЖЕНЩИНА: Да.
МУЖЧИНА: Это хорошо, потому что тут очень странно.
ЖЕНЩИНА: Странность — это плохо?
МУЖЧИНА: Нет, просто от странностей не по себе. Ну это только пока ты не понимаешь, в чём именно заключается странность.
ЖЕНЩИНА: А потом?
МУЖЧИНА: А потом уже не странно. И всё уже не кажется странным.
ЖЕНЩИНА: Здесь и правда странно.
МУЖЧИНА: Колу и роллы «Филадельфия».
ЖЕНЩИНА: Что?
МУЖЧИНА: Это мой заказ. Я буду роллы и колу.
ЖЕНЩИНА: Да, конечно. Это всё?
МУЖЧИНА: И она спрашивает.
ЖЕНЩИНА: Это всё?
МУЖЧИНА: И я говорю: «Да, это всё». Хотя, кажется, что это только начало.
ЖЕНЩИНА: И я приношу ему роллы и колу. И он ест роллы руками и пьёт колу большими глотками.
***
ЖЕНЩИНА: Он заходит, и я говорю ему просто: «Привет». Он заходит такой уставший и помятый. Он, кажется, пьян. И он постоянно смотрит мне в лицо, а когда я отворачиваюсь — на мою задницу.
МУЖЧИНА: Я не помню её. Я нигде не видел её. Хотя я мог и забыть. Её лицо с чуть раскосым разрезом глаз. Такие монгольские скулы. Словно из песни какой-то. Она очень красива, хотя меня и воротит от Азии. Азия — это дикость. Но ей идёт эта Азия. Ей она идёт. И я думаю. Почему в азиатские забегаловки нанимают людей восточной внешности. Ну то есть это понятно. Колорит, флёр, атмосфера, но в этом самом факте сквозит либо фальшь, и это лучшее, либо шовинизм, и это здесь вероятнее всего. Они берут азиатов и тем самым говорят:
Это азиатское заведение, и здесь будут работать азиаты. Неважно какие. Вся кухня их на один и тот же вкус, как в прочем и их лица. У мужиков-азиатов — маленькие члены, а у тёлок-азиаток — очень узкие влагалища. И таков закон мироздания. Для тёлок-азиаток маленькие члены мужиков-азиатов нормальны. Азиаты должны спать с азиатами, белые — с белыми, чёрные — с чёрными. Это закон. Это закон мироздания. Подобное к подобному и так далее.
Так они думают, когда открывают азиатскую забегаловку и берут туда работать азиатов. А сами хотят быть чёрным парнями с огромными членами и трахать каких-нибудь худых азиаток. Так, чтобы они поняли, что спать с азиатами — совсем другое. И в этом все люди. Я это запишу. Я достаю блокнот. Из этого может что-то получится.
ЖЕНЩИНА: Я приношу ему роллы и почему-то смотрю, как он ест их руками. Он не смотрит на меня. Он что-то пишет в блокнот. Я стою так какое-то время. Просто потому что о чём-то задумалась. Я стою совсем рядом с ним и смотрю, как он быстро глотает роллы и колу и что-то записывает в блокнот.
МУЖЧИНА: И я записываю это всё. Потому что из этого может что-то получится. Они любят такое. Они любят, когда их существование оправдывает какой-то задрот, который отпускает шуточки про азиатов и женщин. Будто я пытаюсь попасть в их закрытый клуб. Это пресмыкание. И я записываю. Пресмыкание. Я пишу это слово «присмыкание», через «и». Я откладываю ручку и пялюсь в него. Что-то с ним не так. Я поднимаю голову.
ЖЕНЩИНА: И он перестаёт писать, будто на бумагу вылилось то, чего он не ждал. Будто он освободился от чего-то, и вот теперь он с удивлением смотрит, и сам себе говорит.
МУЖЧИНА: Да, я действительно это написал.
ЖЕНЩИНА: И он поднимает голову и спрашивает меня.
МУЖЧИНА: Как пишется «пресмыкание»?
ЖЕНЩИНА: И я говорю. Не знаю. Наверно, через «е». И он говорит.
МУЖЧИНА: Да. наверно. И мы молчим.
ЖЕНЩИНА: И мне хочется сказать что-то ещё. Потому что просто хочется говорить. И он говорит.
МУЖЧИНА: Знаете. Я очень хочу с кем-нибудь поговорить.
ЖЕНЩИНА: И я замечаю, что у него на подбородке остался сыр «Филадельфия».
МУЖЧИНА: Я спрашиваю её: «Вы…»
ЖЕНЩИНА: У вас что-то на подбородке. Вот здесь.
МУЖЧИНА: И я вытираю подбородок и молчу. На ладони остаётся сыр «Филадельфия». Я смотрю на руку и вытираю её салфеткой. Будь я дома, я бы облизал руку. И она говорит.
ЖЕНЩИНА: Простите. Вы что-то начали говорить.
МУЖЧИНА: И мне хочется облизать руку. И я говорю, да, я хотел спросить.
ЖЕНЩИНА: Что?
МУЖЧИНА: Это неважно. У вас здесь мило.
ЖЕНЩИНА: Уже не странно?
МУЖЧИНА: Все ещё странно, но я уже привык.
ЖЕНЩИНА: Говорят, к хорошему…
МУЖЧИНА: Да, но это лишнее слово.
ЖЕНЩИНА: В каком смысле?
МУЖЧИНА: Хорошему. Говорят же: к хорошему быстро привыкаешь. И это лишнее слово. Достаточно сказать. Быстро привыкаешь. И это уже правда. Мы быстро привыкаем.
ЖЕНЩИНА: И отвыкаем?
МУЖЧИНА: Не знаю.
ЖЕНЩИНА: И я сажусь рядом с ним.
МУЖЧИНА: И она садится рядом. И я думаю. Мы здесь одни
ЖЕНЩИНА: И я думаю. Кажется, это не всё.
Он делает ей комплимент
МУЖЧИНА: У вас красивое лицо.
ЖЕНЩИНА: Спасибо. Вы хотели что-то спросить.
МУЖЧИНА: Кажется, я очень много хотел спросить. Но вот вы сидите рядом, а я ничего не спрашиваю.
ЖЕНЩИНА: И я думаю, что он мне нравится. Он уставший, пьяный, очень нервный и постоянно смотрит на мою задницу, но он мне нравится. Хотя он и сильно изменился. Он спрашивает.
МУЖЧИНА: Вы здесь давно работаете?
ЖЕНЩИНА: Нет, и, надеюсь, ненадолго.
МУЖЧИНА: Потому что это не ваше место?
ЖЕНЩИНА: Да.
МУЖЧИНА: И что будете делать?
ЖЕНЩИНА: Искать своё.
МУЖЧИНА: Искать своё место?
ЖЕНЩИНА: Да.
МУЖЧИНА: А как вы поняли, что оно не здесь?
ЖЕНЩИНА: Мне плохо здесь.
МУЖЧИНА: А на вашем месте будет хорошо?
ЖЕНЩИНА: Я надеюсь. Иначе в этом нет смысла.
МУЖЧИНА: Или он в другом.
ЖЕНЩИНА: Что?
МУЖЧИНА: Или смысл в другом.
ЖЕНЩИНА: В чём?
МУЖЧИНА: Или в ком. Так тоже бывает.
ЖЕНЩИНА: Да. И я спрашиваю, а где ваше место?
МУЖЧИНА: И она спрашивает, где моё место. И я думаю, что я не знаю. И я говорю, я не знаю. Вероятно, где-то здесь. И она спрашивает.
ЖЕНЩИНА: Здесь? В этой забегаловке?
МУЖЧИНА: И я думаю: а почему нет. Здесь есть аквариум и вчерашние роллы из холодильника. И я говорю: «Здесь есть рыбы, а это уже не плохо. Они морские?»
ЖЕНЩИНА: И он спрашивает что-то про рыб. Типа морские они или нет. И я вспоминаю, как солила для них воду на прошлой неделе. Эти рыбы здесь не так давно. Пришёл владелец и сказал.
МУЖЧИНА: Я за владельца.
ЖЕНЩИНА: Пришёл владелец с какой-то коробкой и говорит.
МУЖЧИНА: Вот аквариум. Сегодня привезут рыб. А то здесь как-то мрачновато.
ЖЕНЩИНА: И теперь здесь плавают рыбы. И с ними не так одиноко. Хотя они могли и не выжить. Потому что рыб привезли в отдельных контейнерах. Какой-то чувак из магазина сказал.
МУЖЧИНА: Я за чувака из магазина.
ЖЕНЩИНА: Он смотрит, как я подписываю бумаги, и говорит.
МУЖЧИНА: Показывайте аквариум. Давайте их запустим.
ЖЕНЩИНА: И я показываю ему коробку с аквариумом. И он спрашивает.
МУЖЧИНА: А вода?
ЖЕНЩИНА: И я спрашиваю: «Что вода?» Он говорит.
МУЖЧИНА: Нужна же солёная вода. Морская. Рыбы морские. В пресной они умрут.
ЖЕНЩИНА: И я решила во что бы то ни стало не дать умереть этим рыбам, потому что владелец сказал.
МУЖЧИНА: Здесь мрачновато.
ЖЕНЩИНА: И от нескольких мёртвых рыб в аквариуме станет ещё мрачнее. Вот о чём я подумала. И я спросила. И что делать? И он сказал.
МУЖЧИНА: Посолите воду и потом запускайте рыб.
ЖЕНЩИНА: И он уехал. И у двери уже сказал.
МУЖЧИНА: Ну до свидания. Не забудьте посолить воду.
ЖЕНЩИНА: И я не забыла, поэтому эти рыбы ещё живы. И он спрашивает.
МУЖЧИНА: Они морские?
ЖЕНЩИНА: И я сказала: «Да». И он спрашивает.
МУЖЧИНА: Как думаете, сколько отсюда до ближайшего моря?
ЖЕНЩИНА: Кажется, что очень далеко.
МУЖЧИНА: Пространство не познаваемо, да?
ЖЕНЩИНА: Наверно.
МУЖЧИНА: Тогда сложно найти своё место.
ЖЕНЩИНА: Получается, что так.
МУЖЧИНА: Оно может быть и здесь, и там. Этого не узнать.
ЖЕНЩИНА: Да. Место может быть, где угодно. Надеюсь, моё — у моря.
МУЖЧИНА: Но оно не близко.
ЖЕНЩИНА: Да.
Пауза.
МУЖЧИНА: И она говорит.
ЖЕНЩИНА: Как вам роллы? И он говорит.
МУЖЧИНА: Хорошо, что у вас есть холодильник.
ЖЕНЩИНА: Там есть ещё. Хотите?
МУЖЧИНА: Нет, спасибо.
ЖЕНЩИНА: Может быть, что-нибудь выпьете?
МУЖЧИНА: Мне уже хватит.
Мужчина и Женщина молчат и о чём-то думают.
Про себя
МУЖЧИНА: Наверно, она уже заметила, что я постоянно смотрю на её задницу. Ну я так устал, что мне всё равно. И ведь я не особо люблю задницы. Просто зачем-то на них смотрю. Это же типа невежливо. Ну вот ты смотришь на грудь или на задницу, и девушка замечает, и вы встречаетесь глазами. И вот мне похер как-то. Не понимаю я этой херни всей с домогательствами. Смотрю и смотрю. Ведь в теле ничего такого нет. Ни в чьём вообще. Не знаю, люди так любят тела друг друга просто потому, что они не на виду. И это такой банальный интерес, даже не эротичный. Вот как интересно, что там после конечной в метро или что ест на завтрак Путин. Просто интересно, и всё. И вот с телами также. Я не видел её тела, и вот смотрю ей на задницу.
ЖЕНЩИНА: Он не узнаёт меня. То есть, на самом деле, в этом нет ничего удивительного. Ведь это было так давно. Но всё равно, я-то его узнала. А моя жизнь была никак не короче с тех пор, как он уехал. Никак не короче. Возможно, даже длиннее. Это такая длинная жизнь. И она такая странная.
МУЖЧИНА: Скорее всего, у Насти всё лучше: и задница, и зубы, и волосы. Она вообще сильно заморачивается с этим всем. Как бы объективно она лучше. Вообще всем. Но Настя — там, а я — здесь.
ЖЕНЩИНА: Вот мы сидели тогда в чьём-то падике, и ребята опять начали делать водник, а меня просто тошнит от этого запаха. Не знаю. Пахнет, словно плавится чья-то страшная боль. Не знаю, у меня всегда было такое ощущение. Будто кто-то плавит боль. Может быть, это всё моё воспитание.
МУЖЧИНА: Но если присмотреться, у неё красивое лицо. То есть вообще я не люблю делать комплименты, не знаю. Просто принимаю это и всё. Ну как имя. Красивая и ладно. И у неё на самом деле обычное лицо. Чуть раскосые глаза. Как будто она типа из какой-нибудь дикой такой страны. Монголии какой-нибудь, хз.
ЖКНЩИНА: И вот когда ребята начинали варить, я всегда уходила. Просто говорила: мне пора. И уходила. И всегда был один какой-нибудь чувак, которому приходилось объясняться с соседями и ментами, тащить кого-нибудь домой или провожать девчонок. Про таких говорили: сидеть на сухую. Это было голимо, сидеть на сухую. И вот тогда он сидел на сухую.
МУЖЧИНА: Вообще я не слишком люблю всю эту Азию, но всё бывает красивым, и Азия тоже бывает. В общем, в её лице ничего такого нет, но почему-то я только её увидел, как мне захотелось сказать: у тебя красивое лицо. Я подумал об этом ещё до того, как вообще подумал что-то другое.
ЖЕНЩИНА: И ему говорят: слышь, ну ты сегодня ну сухую. И он сидел, и ему вроде бы даже от этого как-то легче стало. Не знаю, то ли от того, что он тоже думал, что гашиш пахнет чей-то болью, то ли он хотел остаться со мной вдвоём.
МУЖЧИНА: Насте как-то захотелось поехать в Азию. Ну вот такую, где дауншифтеры с квартирами в Перово живут. Бали, Гоа, Пхукет, такая вот херь. Я вот ну никак эту Азию, никак, но ей так хотелось, она так давно этим горела, что я сказал. Да, поехали. Почему нет?
ЖЕНЩИНА: И я тогда думала, что вот они сейчас начнут делать водник и я скажу: ну мне пора. И он пойдёт со мной. И я представляла дорогу до дома, и она казалась мне какой-то такой красивой, нездешней. Даже накренившийся фонарь у моего дома мне представлялся каким-то маяком из сказки.
МУЖЧИНА: И Настя мне сказала: чтобы полюбить Азию, нужно провести над собой работу, научиться любить всякие мелочи. Жить маленьким. Я говорю: мне нравится твоя грудь, она маленькая. А она мне: я говорю серьёзно, любить это не так легко. И я говорю, что люблю её, и она: я тебя тоже. И потом она мне говорит. Ты не сможешь любить Азию, ведь ты даже не занимаешься йогой.
ЖЕНЩИНА: И вот мы сидим так. И ребята начинают варить, и вот пахнет чьей-то болью. Вот этот какой-то чуть сладковатый запах. И я говорю: мне пора. И они говорят: ну чо, иди. Ща погодь, проводить надо. И ему кто-то говорит: слышь, проводи. И мы встаём и спускаемся вниз. И я думаю: ну вот, мы одни.
МУЖЧИНА: И вот я смотрю на её задницу и думаю: зачем мне йога, чтобы любить Азию? Чёрт. Это же всё не я.
ЖЕНЩИНА: И это же типа не влюбленность была какая-то. Я про него не думала ничего ни до, ни после. Вообще ничего. Просто мы шли домой и молчали. Ну потому что а что тут скажешь? Девятиэтажки и полянки между домами с детскими площадками. И всюду сугробы. Что тут скажешь? Он спросил: а ты где живешь? И я говорю: на Щигровском, у гаражей. И он просто кивнул. Ну а что тут скажешь?
МУЖЧИНА: Ненавижу, когда я думаю для кого-то. Вот это всё — это для кого-то. И ладно говорить для кого-то, делать — для кого-то, пусть даже — жить для кого-то, но зачем этого кого-то пускать внутрь?
ЖЕНЩИНА: И мы доходим до дома. И там у гаражей есть такой забетонированный люк. Ну типа колодец, не знаю, высокий такой.
МУЖЧИНА: Нужно просто сесть в машину. Да, и больше ничего. Расплатиться и сесть в машину.
ЖЕНЩИНА: И у основания там есть дырка, и мы туда всегда кидали бычки. Это место сходки было.
МУЖЧИНА: Хочется курить.
ЖЕНЩИНА: Он предлагает мне сигарету. Я беру и позволяю ему мне прикурить. А это типа, ну прям жёсткий флирт. И мы курим.
МУЖЧИНА: Нужно просто встать, выйти, сесть в машину, закурить и поехать в гостиницу, а завтра заехать к маме и сказать: мама, это Настя, я много рассказывал тебе о ней. Хотя я почти ничего не рассказывал.
ЖЕНЩИНА: И рядом тот сломанный фонарь жёлтым светит. И он говорит, что у меня красивое лицо.
МУЖЧИНА: Потому что я редко ей звоню. Я так не люблю ей звонить. Да и она — не очень.
ЖЕНЩИНА: Мне никто раньше этого не говорил, хотя теперь я и понимаю, что это не бог весть какой комплимент.
МУЖЧИНА: Мама всегда задаёт одни и те же вопросы в одном и том же порядке. Как там Москва? Пробок много? Как на работе твоей? Ну на этом ютьюбе? А с барышней с твоей как? Жениться не надумали? Ну это сейчас так, а потом уж поздно будет.
ЖЕНЩИНА: Но остальные говорили, что-то про задницу, сиськи или просто: может, потрахаемся?
МУЖЧИНА: И потом она говорит: приезжайте как-нибудь вместе, покажем твоей Насте, каково живётся остальной России. И я говорю, что Настя из Твери. И мама говорит: да то почти Москва. А я говорю: так и Самара не Сибирь.
ЖЕНЩИНА: Как бы так: «кстати говоря». Будто обстановка особенно располагает. Может, потрахаемся?
МУЖЧИНА: И потом мы молчим, и она говорит: приезжайте, очень ждём. И я говорю: хорошо, мам, ну пока. И я всегда хочу спросить. Почему «ждём» — ведь мама там одна.
ЖЕНЩИНА: А там гаражи, падик или разложенный диван на вписке.
МУЖЧИНА: Просто нужно встать, сесть в машину и поехать в отель, а завтра,
ЖЕНЩИНА: Поэтому то, что он сказал — у тебя красивое лицо — это было чем-то из ряда вон. Ну вот словно он бы Басё прочитал наизусть или ещё что.
МУЖЧИНА: Завтра просто сядем в самолёт, и это всё закончится.
ЖЕНЩИНА: Ну вот и что мне оставалось делать?
МУЖЧИНА: Наверно.
ЖЕНЩИНА: Да и обстановка как-то располагала. Этот фонарь.
МУЖЧИНА: А там я запишусь на йогу, и мы поедем на Бали.
ЖЕНЩИНА: Сука. Этот фонарь мне будто бы снится до сих пор, словно это самое романтичное, что я в жизни видела.
МУЖЧИНА: Ну или там на Пхукет, Вьетнам. Похер куда.
ЖЕНЩИНА: Хотя, наверно, так оно и есть.
МУЖЧИНА: Главное, что не здесь. Главное, что отсюда.
ЖЕНЩИНА: И он меня не узнаёт.
МУЖЧИНА: Она так смотрит на меня. Кажется, когда-то мы с ней переспали.
Интермедия с Босым человеком
Выходит Босой человек.
И пока они молчали, Босой человек метёт пол в глубине кафе. Он метёт пол и моет задние помещения, выносит мусор, убирает весь бардак, который оставила Женщина, пока готовила один единственный заказ. Колу и роллы «Филадельфия».
Босой человек рассказывает о том, как ехал откуда-то очень издалека. И он должен был сойти в каком-то городе на очень длинной реке. Может быть, даже на самой длинной. Но поезд проехал мимо. И он ехал и ехал, пока не доехал до самого моря. И там дальше — уже только море и лёд. И Босой человек тогда ещё носил обувь и не писал никаких стихов. Он вообще-то был самым обычным человеком с самым обычным именем. У него была дочь, которая жила с его мамой, то есть своей бабушкой. И его мать, то есть её бабушка, писала ему письма, где просила приехать и забрать дочь, пока она не стала обычной самарской шлюхой. И Босой человек молился и пел какие-то нескладные песни.
Летел и таял —
Не соберу.
Летел и таял —
Больше не тает.
Завтра — это так ещё далеко,
Так что кто его знает?
Завтра.
Она так ждёт
И ни туда, и ни сюда, и ни туда, и ни сюда.
Она так ждёт
И ни туда, и ни сюда, и ни туда, и ни сюда.
Она так ждёт
И ни туда, и ни сюда, и ни туда, и ни сюда
Летел и таял.
Босой человек притаился в глубине помещения.
Вслух
Женщина и Мужчина сидят рядом. В глубине стоит Босой человек и наблюдает.
МУЖЧИНА: Мы встречались с тобой раньше? В плане, однажды, так?
ЖЕНЩИНА: Ты вспомнил?
МУЖЧИНА: Мы занимались сексом у кого-то заброшенного коллектора или колодца.
ЖЕНЩИНА: Да.
МУЖЧИНА: Было холодно, и светил фонарь.
ЖЕНЩИНА: Да.
МУЖЧИНА: Словно это маяк из какой-то сказки.
ЖЕНЩИНА: Да.
МУЖЧИНА: А потом пошёл снег. Большими хлопьями.
ЖЕНЩИНА: И тускло светила луна.
МУЖЧИНА: И ночь была такой же.
ЖЕНЩИНА: И ты сказал, что Самара — это не навсегда. Что это ещё не всё.
МУЖЧИНА: Я сказал, что нужно уехать, куда угодно прочь.
ЖЕНЩИНА: И ты спросил.
МУЖЧИНА: Ты бы хотела уехать со мной?
ЖЕНЩИНА: И я сказала.
МУЖЧИНА: Да, я хочу.
Пауза.
ЖЕНЩИНА: На самом деле я забыла тебя.
МУЖЧИНА: И я тебя тоже.
Пауза.
МУЖЧИНА: Знаешь, почему я уехал без тебя?
ЖЕНЩИНА: Да, но ты скажешь что-то другое.
МУЖЧИНА: Потому что ты — это здесь. Водник, девятиэтажки, сугробы, пазики, пыль и тоска. А я хотел просто свалить от этого. Куда-нибудь туда. Я хотел — там, понимаешь? И если бы я забрал тебя, я взял бы всё эту пыль и сугробы с собой. Я бы так и не избавился от этой Самары. Она бы навсегда осталась со мной.
ЖЕНЩИНА: Самара — навсегда.
МУЖЧИНА: Вот именно. Да.
ЖЕНЩИНА: И сегодня ты заходишь, и я говорю тебе: привет, один? И ты говоришь: я сама. И ты говоришь: Да.
И всё — мы тут одни.
Пауза.
МУЖЧИНА: Я ненавижу весь этот дзен-буддизм.
ЖЕНЩИНА: Может, тебе всё-таки принести выпить?
МУЖЧИНА: Я сам схожу.
Мужчина встаёт и идёт на кухню. Босой человек прячется под стол. Мужчина возвращается с двумя банками пива. Где-то начинает играть аккордеон.
Мужчина отдаёт одну банку Женщине и садится рядом.
ЖЕНЩИНА: В этот раз меня так легко не купишь.
Оба пьют пиво и молчат.
МУЖЧИНА: Ты тоже слышишь это?
ЖЕНЩИНА: Что?
МУЖЧИНА: Музыку. Грустную такую музыку.
ЖЕНЩИНА: Может быть.
Пауза.
ЖЕНЩИНА: Ты хотел что-то рассказать.
МУЖЧИНА: Да, наверно.
ЖЕНЩИНА: И что же?
МУЖЧИНА: Я думаю, ты понравилась бы моей маме.
ЖЕНЩИНА: Это сложно?
МУЖЧИНА: Не знаю, до сегодняшнего дня я не думал, что ей нравится, но вот увидел тебя и подумал. Ты понравишься моей маме.
ЖЕНЩИНА: А ещё что ты подумал?
МУЖЧИНА: Ещё я подумал, что у тебя красивое лицо.
Пауза.
ЖЕНЩИНА: А ещё?
МУЖЧИНА: Ещё я думаю, что это — хорошо, что ты понравишься моей маме. Её это порадует. Я не умею её радовать, а это, то есть ты, её порадует.
ЖЕНЩИНА: Я бы хотела с ней познакомиться.
МУЖЧИНА: Да, это было бы хорошо.
Пауза.
МУЖЧИНА: Я всегда думал, что моё место не здесь.
ЖЕНЩИНА: Не в Самаре?
МУЖЧИНА: Да. А сегодня. Ты сказала о своём месте, о море, и о том, что оно не здесь. И я сказал.
ЖЕНЩИНА: Ты сказал.
МУЖЧИНА: Вероятно, где-то здесь. Я сказал, что моё место где-то здесь. И я только сейчас понял, что я в Самаре, и получается…
ЖЕНЩИНА: Что твоё место здесь, а не там.
МУЖЧИНА: Я всегда мечтал уехать отсюда. Ну точнее. Я даже не мечтал. Я просто знал, что уеду. Потому что уехать — это на самом деле несложно. Это в принципе то же самое, что съездить куда-нибудь, только билет дешевле в два раза. Ну потому что он — в один конец.
ЖЕНЩИНА: Я поняла.
МУЖЧИНА: Мама спрашивала меня. Хочешь за неё?
ЖЕНЩИНА: Давай.
МУЖЧИНА: Мама спрашивала меня.
ЖЕНЩИНА: Зачем тебе уезжать? Чего тебе здесь не хватает?
МУЖЧИНА: И я говорил, что мне не хватает здесь чего-то ненастоящего. Ну того, что в кино показывают. Понимаешь? Тут жизнь абсолютно настоящая. Полностью приземленная. Водник, девятиэтажки, сугробы, пазики, пыль и тоска. Ну вот это всё. Это всё и есть сама жизнь. Типа город — это просто куча людей, которые живут рядом друг с другом. Ну и живут, как умеют. И часто мы же не умеем жить. И нужно что-то, что ну подскажет, как-то направит. Нужно нечто нездешнее, волшебное что ли, сказочное. А этого тут нет. Понимаешь?
ЖЕНЩИНА: Иногда кажется, что всё — чуть волшебное.
МУЖЧИНА: И этого не хватает. Я смотрю кино. Вообще у меня ужасный вкус. Я смотрю какой-нибудь «Форсаж-6» или ещё какое-нибудь говно. И там всё плохо. Ну почти всё. Или мьюзикл какой-нибудь. «Мама Миа» там. Знаешь? Я каждый раз плачу. Ну эти фильмы, они как бы без всего вообще. То есть это по сути одна оболочка. Знаешь, типа как таблетка в виде капсулы? Типа внутри капсулы просто порошок. И вот ты глотаешь таблетку, она растворяется, и порошок там уже, куда надо, попадает. И вот эти фильмы, они — вот такие же капсулы, только внутри как бы ничего. Но они действуют. Это типа плацебо, в общем. Знаешь, плацебо?
ЖЕНЩИНА: Группа такая есть.
Мужчина смотрит на Женщину. Пауза.
МУЖЧИНА: Ну да. И вот эти фильмы, они короче вот такие же. У них только оболочка есть, но этого достаточно. Я смотрю на загорелых людей на Майами-бич и думаю.
ЖЕНЩИНА: Можно я попробую?
МУЖЧИНА: Давай.
ЖЕНЩИНА: И ты думаешь.
МУЖЧИНА: И я думаю.
ЖЕНЩИНА: Хорошо, что где-то там есть Майами-бич.
МУЖЧИНА: Да.
ЖЕНЩИНА: Хорошо, что кто-то ходит по этому длинному пляжу.
МУЖЧИНА: Да.
ЖЕНЩИНА: Хорошо, что про это снимают кино.
МУЖЧИНА: Да.
ЖЕНЩИНА: Там так хорошо.
Мужчина молчит и смотрит на Женщину. Пауза.
ЖЕНЩИНА: А здесь — плохо.
Мужчина кивает.
ЖЕНЩИНА: Здесь, если честно — просто пиздец.
МУЖЧИНА: Вот поэтому мне нужно уехать, мама.
ЖЕНЩИНА: Я понимаю.
Пауза.
МУЖЧИНА: И я уехал, чтобы не возвращаться. И не взял тебя с собой. А теперь я — здесь.
Пауза.
ЖЕНЩИНА: Ты вот сказал про маму. И я вспомнила. Недавно я подхожу к своему дому.
МУЖЧИНА: Ты там же живёшь?
ЖЕНЩИНА: Нет, я теперь возле парка Гагарина. Там ещё мечеть, знаешь?
МУЖЧИНА: Да, красивая мечеть.
ЖЕНЩИНА: И в общем я подхожу, а у подъезда стоит мой отец.
Босой человек вылезает из-под стола и смотрит на Мужчину и Женщину.
И говорит просто. Не, погоди. Ты же не знаешь предыстории. Он говорит мне: «Привет, доча». А я и не знаю, что делать. Оглядываюсь, чтобы если что на помощь позвать. Ну и там где-то дети какие-то с мамашами гуляют, и бабки у дома сидят. А отец заметил и, я вижу, напрягся сразу. И он говорит: «Я поговорить хочу». Я его спрашиваю: «А ты как меня нашёл-то?» А он мне: «А я всегда знал, где ты живёшь, что делаешь и с кем».
Босой человек садится на стол. Начинает играть аккордеон.
Я из маленького города очень далеко отсюда. Это были девяностые. И там было очень холодно и скучно. А когда холодно и скучно, люди вообще теряют себя. И вот. Тогда объявили какой-то конкурс красоты. Ну знаешь, всероссийский. И искали от каждой области кого-то. Ну и в общем моя мама, она была очень красивая. И она участвовала в этом конкурсе. Ну условно, мисс Бурятия. Не смейся. И короче в то же время к нам в город приехала какая-то экспедиция. Ну типа геологи или кто там. Не знаю, нефть, может, искали. Экспедицию сначала тоже ждали. Люди почти из столицы, и кто-то даже вроде в Америке был, а это ну типа как космос. А как конкурс начался, все как-то и потеряли интерес к экспедиции. Но они всё равно приехали. Несколько мужиков откуда-то с севера, Питер, может быть. Все в основном старые, но один был молодой, и поскольку он был молодой, его остальные с собой не брали, а оставляли отвечать на звонки, заполнять отчёты. И в общем ему тоже было скучно. И он тоже заинтересовался этим конкурсом, вернее моей мамой. Он влюбился в неё. Точнее ему было скучно, а она была красивая, и он решил, что это и есть любовь. И в общем они как-то встретились, и он ей говорит.
МУЖЧИНА: Я попробую.
ЖЕНЩИНА: Давай. И он говорит.
МУЖЧИНА: У тебя красивое лицо.
ЖЕНЩИНА: И она, наверно, сказала спасибо. И отдалась ему. И спустя какое-то время она забеременела. О конкурсе пришлось забыть. И люди вокруг очень злились на моего отца. Что вот приехал из своей столицы ну или почти, соблазнил, обрюхатил, и вот-вот свалит, как экспедиция закончится. Но он не хотел уезжать без неё, хотел взять её с собой, говорил ей.
МУЖЧИНА: Там будет лучше, чем здесь.
ЖЕНЩИНА: Он, наверно, думал, что и там у себя на севере она сможет сидеть дома, отдаваться ему, рожать детей и иногда учавствовать в конкурсах красоты.
И он просил её уехать, но она говорила, что хочет, чтобы ребёнок родился здесь. И он согласился. И начались роды. И они были тяжелыми. Ну так говорят. Я этого не помню, ведь я только родилась. Мне это ничего не стоило. И вот я родилась, а мама умерла. И это было горе. Её хоронили всем городом. Отца не пустили на похороны. Его сильно избили. Он хотел умереть <