— Нет, сынок – я так не думаю.
— Я морской пехотинец, — напоминаю ему. — Я в полном порядке.
Рука на моем плече должна была бы меня поддержать, но это не так.
— Никто не ожидает, что ты просто выйдешь из этого невредимым, Эван. Считай, что это досрочный выход на пенсию за хорошо проделанную работу.
Пальцы на моей щеке снова вернули меня в настоящее. Последовала еще одна долгая пауза, пока Бриджет, наконец, не спросила шепотом, который я едва мог расслышать, как будто она боялась, что я могу убить ее за произнесенные слова:
— Через что ты прошел?
Я чувствовал, что ее тело по-прежнему было рядом. Она не была сильно напряжена, можно сказать, что она просто ждала. Она не знала, чего ожидать, но понимала, что здесь было что-то большее, и собиралась попробовать дождаться, и я сдался. Чего никогда не должен был делать – я никогда не должен был позволять ей подобраться так близко. Я вообще никогда не должен был ничего ей говорить.
Это могло закончиться только слезами.
Или кровью.
— Я был военнопленным, — наконец сказал я ей. — Меня схватили и держали в плену полтора года где-то на Ближнем Востоке – в Ираке, Афганистане, а, может, и там, и там. Не могу сказать точно, а те, кто это сделали, не очень-то откровенничали. После того, как меня нашли и привезли в Штаты, полковник решил, что я больше не годен для военной службы.
— Ты был в плену?
Я едва понимал ее слова, но знал, что она говорит – я много раз видел подобную реакцию. Это было одной из причин, почему я не рассказывал об этом. Такова была первая реакция каждого – неверие, которое, казалось, превращалось в своего рода просьбу сказать, что все это было больной шуткой.
Как будто о таком дерьме шутят.
— Все мое подразделение уничтожили в миле от нашего лагеря, — продолжил я. — Поскольку я был единственным офицером, они посчитали, что у меня должна быть какая-нибудь информация, поэтому меня взяли в плен и пытали восемнадцать месяцев.
— Боже мой, — прошептала она.
— Не делай этого, — зарычал я, повернулся и стал пристально на нее смотреть. — Это было много лет назад. И я не хочу от тебя этого дерьма, ясно? Именно поэтому я ушел – они сказали, что после всего случившегося, доктора не были уверены, что я был пригоден к военной службе, и так как я не захотел заниматься бумажной работой, меня списали на гражданку.
Моя голова снова начала пульсировать от боли, и грудь сжимало, не давая свободно дышать. Кроме того, я все еще чувствовал себя абсолютно грязным, и разговор о случившемся сразу же заставил меня вспомнить о поте, песке и пыли.
— Мне нужно принять душ, — пробормотал я, пытаясь выпихнуть себя из кровати.
Как только мои ноги коснулись пола, у меня закружилась голова и я споткнулся. Я чуть не упал, и мне пришлось опереться ладонью на матрас, чтобы не допустить прямого столкновения моего лица с полом.
Бриджет вынуждена была практически проводить меня в ванную. Как только я оказался там, головокружение отпустило меня на достаточно долгое время, чтобы суметь помочиться в одиночестве. Я включил душ, но тут же обматерил чертову штуку, когда не смог получить воду нужной температуры.
— Хочешь, я помогу тебе?
Бриджет открыла дверь и подошла ко мне. Она протянула руку, отрегулировала воду, разделась, а потом присоединилась ко мне.
— Сначала мне нужно побриться, — сказал я ей, когда она потянулась за бутылочкой шампуня.
Она подняла глаза на мое лицо.
— Не уверена, что смогу это сделать.
— Я сам побреюсь, — я не был уверен, что смогу, но если не сделаю, то это сведет меня с ума. Она достала бритву и помогла мне нанести пену на лицо, а затем я использовал маленькое круглое зеркало в душе, чтобы убедиться, что нигде ничего не пропустил.
Мне стало в тысячу раз лучше.
— Нам придется сделать это быстро, — сказала Бриджет, когда я закончил. — Ты выглядишь так, как будто сейчас отключишься. Просто обопрись на стену.
Я был слишком слаб, чтобы спорить с ней.
Спиной я чувствовал холод от плитки, но вода и руки Бриджет были теплыми. Она налила в руку немного шампуня, и мне пришлось наклониться вперед, чтобы она смогла дотянуться до головы и помыть волосы. Ее пальцы массировали мою кожу, и я не хотел думать о том, как хорошо это ощущается.
Она спустилась на шею и плечи, наполняя руки гелем для душа и покрывая мою кожу пеной. Она вымыла мою грудь, живот и ноги. Я закрыл глаза, пока Бриджет медленно проводила руками по моему телу, и мой член вспомнил, как она касалась меня раньше.
Открыв глаза, я наблюдал, как ее рот приближался к головке моего члена, когда она мыла мои ноги и ступни. Когда мое тело отреагировало на нее, стоящую передо мной на коленях, Бриджет подняла на меня глаза – в ее взгляде был вопрос.
Я покачал головой.
—Я просто упаду, — объяснил я, и она кивнула.
Руки Бриджет все еще скользили по мне, очищая сверху до низу, и я мысленно сделал себе заметку, чтобы вернуть ее сюда, когда выздоровею. В моей кружащейся голове одна за одной всплывали картинки, где она сосет мой член или где она прижата спиной к стенке душа, пока меня не потянули под струи воды, обмыли и высушили, а затем затащили обратно в постель, голого.
К тому времени, как она сама вытерлась полотенцем, я уже спал.
* * *
На следующее утро мне стало заметно лучше. Я даже недолго погулял с О́дином по газонам Лэйк-Шор-Ист-Парка. Это оказалось всем, к чему я был готов, но я знал, что это уже прогресс. Для конца февраля воздух был достаточно теплым, и, заведя О́дина обратно в квартиру, я вышел на балкон и стал смотреть на озеро.
— У тебя такой прекрасный вид из окна, — сказала Бриджет, подойдя сзади. Она обернула руки вокруг моей талии и положила голову мне на плечо. — Это Миллениум-Парк вон там?
Она указала на юг.
— Да, — ответил я.
— Он в моем списке мест, которые я хотела бы посетить, — сообщила она тихо.
— Посетить?
— Да, когда я только переехала сюда, у меня был большой длинный список мест, которые я хотела бы увидеть – Художественный институт, океанариум Шедда – все эти места. Я много еще где не была.
— А как насчет «Боба»?
Бриджет захихикала.
— Никогда там не была, — сказала она с акцентом на игру слов (омофоны bean – фасоль и been – была) который я проигнорировал.
— Как это, ты никогда не видела «Боб»?
Бриджет пожала плечами.
— Я приехала сюда всего несколько месяцев назад, — пояснила она. — У меня было не так много времени, чтобы осмотреть город. Это было только частью плана, но опять же – я много чего планировала, что не смогла осуществить. Прежде всего я должна зарабатывать на жизнь, и это занимает все мое время. Мне никак не удавалось пойти на какую-нибудь экскурсию.
— Так, где в городе ты была? — спросил я.
— Когда я только приехала, друг взял меня с собой в обсерваторию, — сказала она. — Я была на Военно-морском пирсе и там, где находятся все музеи, но на самом деле никогда не видела сами экспонаты. Я только искала работу.
— Почему ты не устроилась работать в одно из этих мест?
— Меня не взяли, — пожала плечами она.
Я смотрел на нее и внимательно изучал ее позу, пока она стояла у балконных перил, явно вообще не глядя ни на что вокруг, а только прислушиваясь к собственным мыслям. Я наблюдал, как прокручивались в ее голове скрытые воспоминания, как слезы появились в уголках ее глаз, но не капали с ресниц.
Она приехала сюда – откуда? – на поиски чего-то нового, чего-то лучшего. Как и многие другие люди. Ей повезло гораздо больше, чем многим из тех, кто оказался бездомным и выброшенным на улицу. Не то, чтобы она оказалась в лучшем месте, конечно, но я видел гораздо худшие. У нее была голова на плечах, и она нашла практичный способ выжить. Далеко не идеальный, но были и гораздо худшие варианты.
Часть меня хотела продолжить задавать вопросы – познакомиться с ее прошлым, ее историей и лучше ее узнать. Другая часть меня понимала, что это была очень, очень плохая идея.
Это просто полный отстой.
— Ты должна увидеть «Боб», — наконец сказал я, повернувшись, чтобы зайти внутрь.
Просто невозможно жить в Чикаго и не увидеть «Боб».
ГЛАВА 9.
ВЕЧЕРНЯЯ ИНТЕРЛЮДИЯ
— Там сзади кое-что есть для тебя.
Никогда бы не признался в этом, но я с нетерпением ждал сегодняшнего вечера. Все было забронировано, нужные люди нас ждали, и я даже приоделся, чего обычно не делал. Я принарядился в костюм в тонкую полоску, белую рубашку, темно-фиолетовый галстук и классические туфли. Я не надел носки – привычка, которую я перенял у моих итальянских коллег. Сегодняшним вечером планировалось гораздо большее, чем у меня когда-либо было, и что не было связано с моей винтовкой и дыркой в чьей-нибудь голове.
Бриджет с подозрением оглядела меня через капот машины. Точно так же она смотрела на меня, когда я ее забирал, и все интересовалась, почему я так вырядился. Она отклонилась немного назад и посмотрела на пакет, лежащий на заднем сиденье автомобиля, а потом снова взглянула на меня.
— Возьми, — кивнул я, — но не открывай, пока мы не поднимемся наверх.
Она вытащила коробку из-под кресла и последовала за мной в квартиру.
— Не думал, что ты любитель дарить подарки, — удивилась Бриджет, присев на диван с коробкой в руках.
— Просто открой ее, — сказал я, закатив глаза.
Бриджет вытаращила в изумлении глаза, увидев на крышке логотип Армани. Внутри находилось элегантное платье темно-фиолетового цвета, точно соответствующее цвету моего галстука, и черная шерстяная шаль, чтобы не замерзнуть. А также пара черных туфель с ремешками, обхватывающими лодыжки. Каблуки были не слишком высокие, чтобы удобно было ходить, но сами туфли были сексуальны, как ад.
— Надень все это, — велел я ей. — Мы идем на ужин.
— Ты серьезно?
— Конечно.
Она оглянулась на коробку и медленно вытащила платье.
— Кажется, это правильный размер, — заметила она.
— Это и есть правильный размер, — подтвердил я.
Она кинула на меня быстрый взгляд, но ничего не сказала. Глаза Бриджет вернулись к платью, а затем к шали под ним.
— Это тоже? — спросила Бриджет, взяв ее в руки.
— Конечно, — сказал я. — Этот гребаный грызун в Пенсильвании, возможно, и решил, что наступила весна, но он идиот. Снаружи холодно, и я не хочу, чтобы ты отморозила себе задницу. Позже у меня есть на нее планы.
Я поднял брови, и она покачала головой. Двигаясь за ней, я обнял ее за талию.
—Я отвезу тебя на весь вечер в город – ужин, напитки, магазины – все, что захочешь. Иди и подготовься.
Я шлепнул ее ладонью по заднице, и она завизжала, убегая переодеваться в спальню. Облокотившись на кухонную стойку, я глотнул из бутылки ароматизированной воды, которая на вкус была не так уж и плоха. В последнее время Джонатан часто упоминал о ней, так что я наконец решил попробовать. В эти напитки добавляли витамины, а не сахар, поэтому они должны были быть лучше, чем газировка.
Бриджет вышла из спальни, выглядя, как гребаная знаменитость из модного шоу на телевидении. Я должен был признать, что проделал большую работу, выбирая платье – оно подходило ей идеально – но все остальное – это она сама. Округлая задница, длинные ноги, лицо без блядской раскраски, всего лишь с легким макияжем. Она выглядела просто здо́рово.
— Красиво.
Она покраснела.
На ужин мы отправились в ресторан на другой стороне маленького парка позади моего дома. Это было заведение, где подавали отличные стейки, уютное и достаточно тихое, чтобы не слишком ошеломить Бриджет. Как только мы закончили с нашей едой, я накинул ей на плечи шаль и вывел через главный вход к Миллениум-Парку.
Она сразу же начала смеяться.
— Это гигантская фасоль! — завизжала она.
Я не мог не улыбнуться. Я тоже не мог объяснить, почему мне так нравилась эта скульптура. Конечно, многие считали ее больше чудно́й, чем высокохудожественной, но я полагал, что она было абсолютно блестящей.
И сверкающей.
Я сфотографировал на сотовый наши отражения на полированном серебре, а потом мы пошли обратно в сторону моего дома. Я держал ее за руку и помог спуститься по длинной лестнице в восточной части парка, затем перевел через тротуар и направился в гараж.
— Мы не поднимемся наверх? — спросила Бриджет.
— Пока еще нет, — сказал я. — Мы поедем на Великолепную Милю.[14]
Я подвел ее к моему парковочному месту, но прошел мимо машины, к которой она привыкла.
— Это твоя машина? — глаза Бриджет расширились, когда она рассмотрела экстерьер «ауди».
— Заткнись и залезай, — ответил я с улыбкой.
Было еще недостаточно тепло, чтобы откинуть верх машины, но в те места, куда мы направлялись, все же приятнее прокатиться на ней, а не на «мазде». Я молча проехал через мост Мичиган-авеню на север, в сторону всех лучших магазинов. Бриджет просто глазела в окно на людей, проходящих мимо, большинство из которых не обращали на нас никакого внимания. Добравшись до центра, я остановился перед отелем и отдал ключи парковщику, чтобы тот отогнал ее на стоянку.
— Будете регистрироваться в гостинице, сэр?
— Нет, мы только за покупками, — ответил я, вручая ему немного денег.
— Очень хорошо, сэр.
Когда Бриджет вышла из машины, я снова подал ей руку, а затем проводил через улицу и повел по тротуару к одному из магазинов. Протянул руку, чтобы позволить ей войти первой.
— Эван, что ты делаешь?
— Вожу тебя по магазинам на Великолепной Миле, — проинформировал я. — Когда мы пробежимся по основным точкам, то пойдем и немного выпьем в одном из моих любимых баров. Из него открывается прекрасный вид на Мичиган-авеню.
— Ты, должно быть, шутишь, — тихо сказала она. — Ты же не собираешься здесь ничего покупать. Платье для ужина я еще могу понять, но…
Она замолчала, а я просто улыбнулся, обхватил ее за талию, пропихнул через вращающиеся двери и провел в магазин Tiffany & Co.
На что я сразу обратил внимание, это на то, что все здесь сверкало. Как будто входишь в место, полное маленьких диско-шаров, куда ни повернись – всюду радужные отблески. Я подумал, что, должно быть, телке, написавшей про сверкающих вампиров, пришла в голову эта идея, когда она стояла в магазине Tiffany & Co и разглядывала бриллианты.
У меня было такое чувство, что Бриджет просто не собиралась что-нибудь выбрать для себя, поэтому я уже кое-что придумал сам. Я подтолкнул ее в спину туда, где были выставлены подвески.
— Мистер Арден? — высокая, худосочная блондинка обошла стойку и протянула руку.
— Привет, — ответил я, пожав руку продавщицы. Та улыбнулась Бриджет и отвела нас к задней стойке. Она принесла бархатную коробочку и открыла ее, наблюдая, как выражение лица Бриджет изменяется от любопытства к удивлению и к ужасу.
— Это золотая фасолина, так ведь? — она спросила.
— Да, — улыбнулся я. — Розовое золото в комплекте с подвесками.
Продавщица взяла руку Бриджет и обвила золотую цепочку вокруг запястья. На браслете Tiffany & Co одна подвеска была в виде фасоли из розового золота, а другая – традиционный висячий замочек.
— Прекрасно, — сказала продавщица, застегнув браслет вокруг запястья Бриджет. Он зазвенел, как только она пошевелилась, а когда слегка повернула запястье, подвески засверкали под лампами магазина.
— Эван... — голос Бриджет снова прервался, а глаза наполнились слезами.
— Прекрати, — тихо сказал я, протянув руку и приподняв пальцем ее подбородок. — Ты заслужила эту ночь в городе после того, как возилась со мной все то время, что я был болен, и я позабочусь о том, чтобы твоя ночь была идеальной. Это всего лишь маленький сувенир на память об этом вечере.
— Вряд ли он маленький, — не согласилась Бриджет. — Это…
Она взглянула на продавщицу, но та оформляла покупку и не могла их услышать. Бриджет все равно понизила голос.
— Это больше, чем ты заплатил бы за меня за целую неделю, — сказала она.
— Ну и что?
Я проигнорировал все остальные ее протесты, взял за руку и вывел на улицу. Мы останавливались еще около нескольких магазинов, но в основном просто рассматривали витрины. Я указал на витрину Армани, где приобрел платье для Бриджет, – она, кстати, не знала, что Армани шьет и для женщин, – но мы не стали входить внутрь. Мне пока не был нужен новый костюм, и, возможно, не будет нужен до тех пор, пока дочь Моретти не выйдет замуж или для чего-нибудь еще. Тогда я приду за ним.
Следующим было мороженое в шоколаде «Жирарделли» и быстрая поездка в экипаже к моему любимому питейному заведению, находящемуся всего в нескольких кварталах
Ресторан «676» был недалеко от знаменитого ювелирного магазина Tiffany & Co и в том же здании, что и отель «Омни». Я помогал Бриджет уворачиваться от пьяниц и других пешеходов, пока мы пробирались к зданию. На нижнем этаже был все как обычно – стойка регистрации, консьерж, посыльные – но наверху находился небольшой ресторан, который обслуживал в основном гостей отеля.
Я никак не мог решить, что в нем было самое лучшее – еда, напитки или стеб между персоналом.
— Это место... приятное, — мягко сказала Бриджет.
— И обслуживание хорошее, — сообщил я ей. — У них лучший мартини в городе. Ты любишь мартини?
— Конечно, наверное.
Ее неуверенность заставила меня остановиться перед лифтом и взять ее за локоть.
— Все в порядке? — спросил я. Непонятно почему, но я вдруг почувствовал сомнения. Некоторое время я не заходил в «676», но раньше бывал здесь достаточно часто, чтобы считаться постоянным клиентом, как и любой другой. Правда я никогда не приводил с собой девушку. Хотя, я заходил сюда с парочкой – по крайней мере, в их номера в отеле наверху – но никогда ни одну из них не брал с собой.
— Все, что захочешь, — ответила Бриджет.
Я нахмурился, не услышав ответа на свой вопрос, и это, похоже, заставило девушку улыбнуться. Ее рука потянулась вверх и дотронулась до моей щеки.
— Все хорошо, — сказала она.
Я наклонился и прижался к ее губам.
— Тебе понравится, — уверил я ее.
Я поднялся с ней на лифте на четвертый этаж и держал ее за руку, пока мы шли к бару. Я сразу узнал почти всех и был рад увидеть знакомые лица. Обслуживала бар Мишель, а управлял им Патрик. Они были интересным дуэтом – и даже просто наблюдать за тем, как они общаются, стоило потраченных на напитки денег.
Напитки, кстати, тоже были чертовски хороши.
— Что ты будешь? — спросила Бриджет. — Может, пиво?
— Нет, — ответил я, — определенно нет. Ты любишь малину?
— Думаю, да.
— Привет, Мишель!
Девушка-бармен улыбнулась и, пританцовывая, подошла ко мне. Ее свисающие серебряные серьги-обручи подскакивали на плечах, когда она двигалась, а волосы цвета красного дерева, собранные в высокий хвост, раскачивались из стороны в сторону. Она была во всем черном с головы до ног, как и все бармены здесь, и ее улыбка приносила ей много чаевых.
— Привет, Эван, — сказала она со своей улыбочкой, достойной всех наград. — Чего бы ты хотел?
— Принеси мне один из тех малиновых мартини, что ты делаешь, — сказал я, — и стакан виски, неразбавленного.
— Кто это? — спросила она с хитрой ухмылкой, когда начала готовить напитки.
— Мишель, это Бриджет, — сказал я. Они обе улыбнулись друг другу. — Бриджет, это Мишель с одним «л».
— Не забывай об этом! — рассмеялась Мишель и кивнула головой, что заставило ее хвост подпрыгнуть. Она потянулась к верхним полкам, чтобы достать мне скотч, а потом двинулась дальше вдоль барной стойки, быстро и деловито подбирая все ингредиенты для мартини.
— Ты действительно собираешься все здесь обойти, не так ли? — высказала свои мысли Бриджет, после того, как Мишель поставила перед нами наши напитки.
— Я подумал, что после произошедшего на прошлой неделе, ты это заслужила, — пожал я плечами. — Вечер в городе - это меньшее, что я могу сделать, чтобы компенсировать ту ночь с мной больным.
— Четыре ночи, — поправила она меня.
— Ты права.
Я потягивал свой скотч и наблюдал за тем, как она осматривает все вокруг. Это было хорошее место - шикарное, в самом сердце Великолепной Мили, и с хорошим видом на Мичиган-авеню. Мишель демонстрировала свое обычное обслуживание, смешивая напитки, и, кажется, собиралась приложить максимум усилий, чтобы быть милой с Бриджет, даже если и продолжала смотреть на меня искоса. Когда она приподняла брови, я подумал, что она подозревает чем занимается Бриджет. Не то, чтобы это имело хоть какое-то значение для меня - мне плевать, что она думает о моей паре.
Подошел Патрик и положил руку мне на плечо.
— Рад тебя снова видеть, Эван! — сказал он с улыбочкой Дуги Хаузера. — Сто лет тебя не видел!
— Был занят, — ответил я, сверля его взглядом. — В последнее время много работаю.
Патрик убрал руку, прочистил горло и одарил меня еще одной дежурной улыбкой.
— Не обижай этого парня, Мишель!
Она продемонстрировала ему руку с большим пальцем, поднятым вверх, и потом вернулась к смешиванию напитков для пары, сидящей чуть дальше за барной стойкой.
Я старался слишком часто не смотреть на Мишель. Она была горячей штучкой – никто в этом и не сомневался – но еще она была замужем. Не то, чтобы мне было на это насрать, нет. Вообще-то у меня были некоторые моральные принципы, но не по этой части. Только вот она отшивала меня всякий раз, когда я приударял за ней в течение прошлого года, с тех пор как впервые нашел это место, поэтому я сдался. Тем не менее, мне нравилось смотреть как она работает, но и пришлось постараться не уделять слишком много внимания ее встряхиваниям и смешиваниям.
Я заказал вафли с арахисовым маслом и желе, и Бриджет уставилась на меня, как на сумасшедшего.
— Я дам тебе кусочек, — пообещал я ей. — Еще спасибо скажешь.
— Уже, — заявила она.
Мишель принесла нам еще напитки и закатила глаза, как только хорошо присмотрелась к Бриджет, что подтвердило мои подозрения. Я не был уверен, как она узнала, но мог сказать, судя по ее выражению, что она поняла ситуацию. В ответ я вернул ей злой взгляд – последнее, что мне нужно было, чтобы кто-то, кто готовил мне напитки, судил меня за то, кого я выбрал в качестве своей спутницы.
К счастью, Бриджет, кажется, ничего не заметила, собственно, меня не заботило, что Мишель или кто-нибудь еще думал обо мне или о моей девушке. Тем не менее, этот вечер должен стать приятным для Бриджет, и я не хотел, чтобы какой-нибудь пустяк испортил его. До сих пор все шло идеально.
— Эти напитки действительно фантастические! — сказала Бриджет, потягивая фруктовый мартини.
— Здесь все напитки великолепные, — согласился я с ней. — И потрясающая еда.
Мы заказали еще по стаканчику, и как только нахлынула толпа, управляющий вызвался помочь в баре. Он чесал голову, разглядывая ряды бутылок на полке, и выглядел потерянным.
Это было что-то вроде представления.
— Ты кладешь сюда клюкву, да? — спросил он.
— Это малиновый мартини, — ответила Мишель, — значит, клади малину.
— Понятно, — Патрик осмотрел бар, потом под ним. — М-м-м... где же она?
— Тебе нужен бокал, — напомнила Мишель. Она вытащила четыре бутылки пива и аккуратно положила их на поднос, прежде чем отойти.
— Ты знаешь, какую водку использует Мишель? — спросил меня Патрик, держа в руках две бутылки.
— Удачи тебе, — ответил я, что заставило Бриджет захихикать.
Он положил обратно обе бутылки и схватил высокую бутылку «Грей Гус».
— Ты не соображаешь, что творишь, — проворчала Мишель, когда вернулась, и забрала у него шейкер.
Напитки были сделаны, и стеб продолжился.
— Тебе нужен бокал, Джордж?
— Тебе придется налить все это прямо в рот!
— Эта рубашка все время вылезает из брюк – я выгляжу как полный неудачник.
— Ты и есть полный неудачник.
— Ты не можешь так со мной разговаривать!
— Эй, где я могу найти проститутку?
Может быть, посетитель думал, что он говорил тихо или едва слышно, но это было не так. Портье усмехнулся и потер место между глаз, что заставило его очки подскакивать вверх и вниз на лице. Я посмотрел на Бриджет, которая, очевидно, услышала вопрос парня. Она сжала бокал с напитком и уставилась на плавающие в нем фрукты.
Я протянул руку и надавил пальцем на ее подбородок, чтобы повернуть ко мне лицо. Какое-то время мы просто смотрели друг на друга, а потом я наклонился и прижался к ней губами. Мой язык почувствовал вкус малинового коктейля, когда ворвался в ее рот.
Я сильнее наклонил голову и поцеловал ее снова.
И снова.
Ее пальцы обхватили мою руку поверх костюма, и она крепче прижалась ко мне. Когда мы разжали объятия, у нее был остекленелый взгляд, и грудь высоко поднималась и опадала вместе с дыханием. Я не мог не улыбнуться, глядя на выражение ее лица, что, кажется, заставило ее покраснеть.
Это было чертовски сексуальное зрелище.
Один из посетителей тоже это заметил, но один мой взгляд, и он отвел глаза.
— Сегодня ты прекрасно выглядишь, — прошептал я.
Прежде чем она смогла ответить, управляющий, ворча, подошел сзади.
— Ненавижу, когда люди машут мне рукой, — бормотал Патрик себе под нос. — Что она от меня хочет, чтобы я перепрыгнул через стойку и подал ей выпить?
Я посмотрел на грузную женщину с волосами, собранными в пучок. Она лихорадочно махала с одного из столов у окна. Патрику удалось вернуть улыбку на лицо прежде, чем повернуться к ней, и Бриджет хихикнула.
— Он – интересный тип, — тихо сказала она.
— Ты не видела и половины, — сообщил я ей, наклонился немного ближе и откинул с ее плеча волосы. — Я был здесь однажды, когда Мишель была в отпуске – парень даже не мог понять, как сделать ром с колой.
Мишель принесла мои вафли.
— Ты действительно собираешься это есть? — спросила Бриджет, глядя на тарелку.
— Определенно, — заявил я. — Это дерьмо – самая лучшая пища для души в мире, верно, Мишель?
— Лучше, чем курица с лепешкой, — согласилась она. — Вообще-то, единственное, что могло бы сделать их лучше - положить кусок курицы посередине и полить все соусом.
— Мы обязательно должны это попробовать! — сказал Патрик. — Я посмотрю, смогут ли сделать это на кухне.
Патрик исчез, а Мишель рассмеялась. Бриджет покачала головой и закатила глаза. Я взял вилку и отломил кусочек вафли, который сочился желе. Взяв его пальцами, я повернулся к Бриджет и поднес к ее рту.
— Ты хотела попробовать, — напомнил я ей.
— Честно говоря, не хотела! — она отвернулась и вытерла губы.
Я провел пальцем вверх сбоку по ее шее.
— Если не попробуешь, то будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.
— Ничего страшного.
— Ну же, — настаивал я. — Если ты всю ночь отсасываешь члены у мужиков, то определенно сможешь попробовать и это.
Она взглянула на меня, и стало понятно – то, что я сказал, было довольно отстойно, и, в конечном итоге, я отвел от нее глаза.
— Просто попробуй.
Все еще уставившись на меня прищуренными глазами, она открыла рот и откусила маленький кусочек. Как только ее зубки вонзились в только что приготовленную вафлю, сочащуюся арахисовым маслом и клубничным желе, я понял, что она поймалась на крючок и совершенно забыла, о чем я говорил.
— Это невероятно! — воскликнула она.
— Потрясающе, правда? Пища богов, твою мать.
— Я никогда не ела ничего подобного, — сказала Бриджет. — Это изумительно.
Оставшееся мы разделили на двоих - я кормил ее кусочками, не забывая и о себе. Когда с вафлями было покончено, Бриджет извинилась и ушла, чтобы смыть с лица липкое желе, которым я испачкал ее, промахнувшись мимо рта.
— Какого черта, Эван? — Мишель с одним «л» подошла ко мне и стала напротив с другой стороны бара.
Она прожигала меня одним из тех взглядов, которые, несмотря на все мои навыки наблюдения, я никогда не понимал. Это был взгляд, который я видел только у женщин, и, хотя он, казалось, совпадал с теми взглядами, что они посылали любым мужикам, я никак не мог понять, что он на самом деле должен означать. Тем не менее, это всегда заканчивалось тем, что у мужа или парня возникали неприятности. И часто, в итоге, он оставался один.
— Что? — спросил я.
Мишель наклонилась над барной стойкой на локтях и посмотрела на меня.
— Она проститутка, — сказала она.
— И что с того?
— Какого черта?
— Я всегда трахаюсь с проститутками.
Она закатила глаза.
— Ты всегда одеваешь их так, как будто они проводят полжизни в «Саксе» ради вечера в городе?
Я уставился на нее.
— При чем тут это? — я откинулся на стул и скрестил на груди руки. — Если я плачу за нее, какая на хрен разница, что я с ней делаю?
— Ты такой мужик, — она вскинула руки вверх и двинулась прочь.
— Ну, да! — отозвался я. — Хочешь заценить мой член?
Она быстро кинула взгляд на Патрика, своего управляющего, чтобы убедиться, что он не смотрел в ее сторону, показала мне средний палец, а затем ушла в дальний конец бара, чтобы кого-то обслужить. Бриджет вернулась, и у меня не было возможности спросить Мишель, о чем это она.
Мы с Бриджет провели еще пару часов в «676», просто разговаривая и общаясь. В какой-то момент мы пересели на более удобные стулья возле окна с видом на Мичиган-авеню. Я обнял Бриджет за плечи, и мы наблюдали за движением машин на дороге. Когда очарование открывающимся видом, казалось, угасло, я взял ее за руку и повел вниз на парковку.