– Наденьте что‑нибудь. Холодно здесь, – сказала Катя, входя в комнату.
– Ничего, спасибо, – встрепенулся Ник.
– Картошку жареную будете? – спросила она.
– Да, спасибо, немножко… – Ник чувствовал себя очень неудобно.
– Вы не стесняйтесь, Ник. – Катя не знала, как примирить его с действительностью. – Вот ваш диван… Это не «Хилтон», конечно, но… чувствуйте себя, как дома. – Она улыбнулась.
– Спасибо, Катя. Саша пришлет деньги, и я заплачу вам.
– Да бросьте вы. – Катя как‑то сразу расстроилась и пошла на кухню.
– Мне еще надо завтра забрать вещи в гостинице! – крикнул ей вслед Ник, поняв, что он что‑то не то сказал.
Фильм про хищников прервали, и местный диктор объявил:
– Экстренное сообщение. Органами внутренних дел Иркутской области разыскивается пропавший без вести гражданин Соединенных Штатов Америки Николас Макгуаер. – На экране появилась фотография Ника. – 30 ноября он отстал от самолета, а 1 декабря ушел из гостиницы и не вернулся. Всем, кто располагает сведениями о местонахождении этого человека, просьба позвонить по горячему телефону 26–47–47.
Катя уже давно вошла и смотрела вместе с Ником. Не зная русского, он все понял.
– У меня там ноутбук остался… и костюм новый, – тихо сказал он и посмотрел на нее.
5 декабря
Иркутск
Катя и Петя ехали из школы в троллейбусе. Рюкзак за спиной мешал ему, и он повернулся к Кате.
– Мам, а этот теперь всегда у нас будет жить? – спросил Петя.
– Нет, что ты… У него просто неприятности сейчас. Он дела свои сделает и поедет в свою Америку.
Помолчали.
– Мам, а папа знает его? – спросил Петя.
– Нет, наверное. Америка большая.
– Папа писал, что все американцы – уроды.
– Он не про людей… Он вообще про страну. Просто у него не получилось в Америке, и он разозлился на всех. А людей он любит. Они все разные…
– Приедем, почитаем его письма? Там, где про меня? – Петя прижался головой к ее коленям, Катя положила руку ему на голову и посмотрела в окно.
– Нам надо еще на почту зайти. Вдруг дяде Нику перевод пришел, – сказала она.
Ник сидел дома, когда в дверь позвонили. Звонили настойчиво.
Он подошел к двери и посмотрел в глазок.
За дверью стоял незнакомый человек в оленьих шкурах.
Ник ушел в комнату и сел. Человек продолжал звонить.
Алеша сел на ступеньку, подумал и посмотрел наверх.
Ник услышал звук открывающейся двери и испуганно поднял глаза.
В комнату вошел Алеша.
– Ты чё?! Чё не открывал? Я звоню, как мудак… Хахель, что ли?.. Катя где? – спросил он и стал раздеваться. – Ты чё, немой? – не услышав ответа, спросил он и повернулся. – Ты это… ваще тут кто?
Ник просто смотрел на него, слушая звуки незнакомой речи.
Катя с Петей вошли во двор. Возле дома стоял УАЗ с надписью «МИЛИЦИЯ».
– Здравствуйте! – радостно сказал знакомый участковый милиционер, выходя из машины.
– А, это вы… Я так и подумала. Опять к нам? – спросила Катя.
– Да у нас и без вас дел полно… Ваш? – спросил милиционер. – Хорош! Кем стать хочешь, боец?
– Космонавтом.
– Молодец! Я тоже мечтал… Хотел посмотреть на нашу Землю сверху, убедиться, что круглая она, – радостно сказал милиционер.
– А я хочу улететь отсюда насовсем, чтобы таких, как ты, уродов не видеть, что к детям пристают.
Идиотское выражение на мгновение застыло на лице милиционера.
– Петр! – резко одернула его Катя. – Ты же обещал, что больше не будешь!
– А чё он лезет…
– Наш пациент, – придя в себя, сказал милиционер.
Петя прибежал из спальни с человеком‑пауком в руках.
– Смотри, Алеша! – радостно сказал он и сунул игрушку Алеше. – Паук! Это мне на день рождения мама подарила.
– Круто! – сказал Алеша, беря игрушку. Она была с батарейкой и запищала. Замигала лампочка.
Они сидели за столом и ели вареную картошку с солеными огурцами.
– А я знала, что ты вспомнишь про тайник. Как участковый сказал, что ты убежал, я сразу ключ положила, – радостно говорила Катя. – Леш, он ходит все время. Ты смотри, возьмут они тебя здесь…
Ник молча ел картошку.
– Ничего, прорвемся… А эта сука, что посадила меня, где? – Алеша поджал губы.
– Да прости ты ее, глупая она была… Я всегда говорила тебе – не связывайся ты с дурами, – сказала Катя.
– Дура? Сволочь она коричневая! Я из‑за нее под этого азера лег на четыре года. А мог на восемь за пять тонн баксов!
– Да дура она, Алеша… Не знала она, что такое пять тысяч… Кино американского насмотрелась. Могла легко и миллион сказать. Вот он, – кивнула она на Ника, – пятьдесят пять миллионов потерял…
– Пятьдесят пять миллионов? – Алеша посмотрел на Ника. – Американских?..
Ник понял, что говорят о нем, положил картошку в тарелку и перестал жевать.
– Теперь ищут его. – Катя помолчала. – Как тебя. Тоже по телевизору показывали.
– Ох, не люблю я по‑английски говорить, – сказал Алеша и снова посмотрел на Ника. – Привет, я – Алекс. Как дела?
7 декабря
Байкальск
Вдоль Ангары промчался джип «Лексус».
Ник сидел сзади в обитом деревом салоне, на светлом кожаном сиденье. Рядом расположился представительный молодой человек педерастического вида – переводчик.
– А здесь, – говорил он, – река Ангара вытекает из озера Байкал.
Играла музыка. Ник волновался.
Джип резко тормознул.
– Вот мы и дома, – сказал переводчик, радостно улыбаясь.
Ник вышел из машины и, сопровождаемый водителем и переводчиком, пошел к невзрачному зданию алюминиевого завода.
Из стоявшего тут же «Мерседеса» вышел Коротич в длинном черном пальто и быстро пошел навстречу Нику.
– Господин Коротич, – представил его переводчик.
– Семеныч! – радостно сказал Коротич, протягивая руку.
– Ник, – чувствуя себя полным идиотом, сказал Ник, пожимая ему руку. Он сразу узнал в Семеныче лысого сотрапезника Бурова.
– Do you speak English? – сразу спросил он.
– Да нет! Зачем голову напрягать… На то переводчики есть, – сказал Коротич по‑русски. Переводчик переводил практически синхронно. – Ну что? Пойдем посмотрим. Отпусти джип, – бросил он через плечо охраннику. – Мы на «мерсе» вернемся.
Пока они шли к зданию, Ник еще раз нервно посмотрел на Коротича.
В цеху было шумно, горел огонь.
– …Только не надо меня разводить! – кричал Коротич. – Я знаю, что ты на бабки попал! Вернуть хочешь… Вы там, в Америке своей, странные какие‑то. Жадные. Деньги вам всем нужны. А что такое деньги? Пыль!.. Вот зачем деньги тебе, американец? Ну, купишь ты себе остров в Тихом океане. И что? Просидишь там две недели… знакомым покажешь… Ну, замок в Германии купишь… Бабу вывезешь… Оденешься лордом… Походишь неделю и поймешь, что мудак ты. Скучно! Рисковать интересно! Игра! Любая игра втыкает! Щас ты проиграл, я выиграл… Ладно, давай. Что там у тебя? Только не гони. Мы не американцы, у нас по‑простому все.
– У вас крупное предприятие. У нас мировой рынок. Я могу вас на него вывести! – орал Ник.
– Куда ты выведешь, если ты на пятьдесят лимонов угорел? Чё ты гонишь?
Переводчик старался не пропустить информацию и суетливо перебегал от одного к другому.
– Вы переведете деньги на счет «Нортон Инвест», и будем считать, что я вам должен! А с вами уже мы разберемся! Я как брокер на вас работать буду!
– Ага… И я там тебя по Америке сачком ловить буду. – Коротич весело посмотрел на него. – Ладно, поедем съедим кого‑нибудь! Орать надоело…
– И что вот вы, американцы, лезете везде со своей дурацкой демократией? – вальяжно откинувшись на спинку стула после обильной трапезы, спросил Коротич. Они сидели в пустом загородном ресторане. На столе еще оставалась половина зажаренного поросенка. Ник еще доедал. – Куда ни сунетесь, везде нагадите. Вот чего вам от сербов нужно было? Разбомбили, отдали полудиким племенам древнюю православную землю! Теперь все знают, что обосрались вы, – эти албанцы уже по всей Югославии рассосались… А в Ирак зачем полезли? Ты вот в детстве «Приключения Синбада‑морехода» читал? – Ник отрицательно мотнул головой. – Вот. Значит, ты не знаешь, что такое Басра и Багдад! И никто из вас не знает, – распалился Коротич. – А спросил ли кто, нужна ли иракцу ваша демократия? Вы же ни хера не понимаете: Азия, Европа основаны на древнейших цивилизациях, культуру которых во многих ее проявлениях несут в себе жители этих стран! Это традиции опять же… Вот заставь русского мужика из Покровки пиво твое «Миллер» пить, да он тебе в морду плюнет! – Коротич разошелся. – А какая у вас традиция? Деньги! Ну, пара писателей еще… Это все, что ты можешь по наследству детям передать! Ведь поехали‑то в Америку подонки всякие, которые от закона своих стран бежали, и те, которые из‑за денег порвали со своими корнями. Бросили землю предков своих. Да еще евреи, у которых тогда земли своей не было, и образовали «демократическое» государство. А потом еще насильно чернышей навезли из Африки, чтобы самим не работать. И хорошо!.. И жили бы себе счастливо, никого не трогали. Так нет, мало вам! У вас комплекс неполноценности по Зигмунду Фрейду! Вам мир переделать надо. Мировое господство установить! И теперь под видом вашей демократии вы кровь со всего мира сосете! А суть вашей демократии: «У кого денег больше, тот и прав!» Вот и вся ваша демократия! Нам, русским, ваша демократия ни к чему. Вот ты потерял деньги, и все! Кончилась жизнь, кончилась демократия! А у нас с этим все только начинается…
Ник не спорил. Он доел и слушал переводчика вполуха, думая о своем.
– Ладно, – добродушно сказал Коротич, махнув рюмку под огурчик, – давай, как ты себе это конкретно видишь…
– Значит, схема такая… – Ник взял салфетку, достал из кармана ручку и начал чертить.
Они оделись и, сопровождаемые охранником, вышли на улицу. «Мерседес» от стоянки медленно двигался к ним.
– Ну что, вкусный поросенок? – довольно спросил Коротич.
Ник кивнул.
– То‑то же. Это тебе не гамбургеры трескать… Культура еды – это тоже традиция. Я тебе книжку дам про древнюю таджикскую систему питания. Кому, сколько, когда и как… Он, – Коротич кивнул на переводчика, – переведет тебе. Прочитаешь, поймешь про гамбургеры и пиццы… Дрянь всякую в рот суете…
В этот момент проходивший мимо человек в пальто приостановился, слегка развернулся, и охранник позади Коротича упал, затем, как‑то беспомощно взмахнув руками, упал переводчик. Коротич все понял и побежал.
Человек достал из‑под пальто руку с пистолетом и выстрелил вслед. Звука не было. Коротич продолжал бежать.
Ник сел на снег и, глядя на них, инстинктивно пополз в сторону машины. Официант позади него судорожно закрывал дверь ресторана на запор.
Коротич наконец упал. Человек быстро приблизился к нему, посмотрел и непонятно зачем, как показалось Нику, взмахнул пистолетом. А затем не спеша двинулся назад.
Человек подошел к Нику.
Широко раскрытыми глазами Ник смотрел на него. Снизу было видно, что это китаец или японец.
– Я американец, я не говорю по‑русски! Вот мой паспорт! Я только что из Нью‑Йорка! Я не знаю ничего. Мы просто пообедали! – быстро говорил Ник.
Китаец выстрелил по разу в каждого лежащего, повернулся к Нику и кивнул головой в сторону стоявшего рядом «мерседеса» Коротича.
Ник посмотрел.
Дверь машины открылась, китаец наставил на Ника пистолет и кивнул еще раз.
Наконец Ник понял, чего от него хотят. Он туг же встал со снега, быстро подошел к машине, на ходу вытирая о рукава свои руки, замерзшие в снегу, и забрался внутрь.
Китаец тоже сел сзади.
Машина сорвалась с места.
Иркутск
Темнело. Алеша нашел Гогу в молодежном баре. Здесь было очень шумно. По стенам были развешаны плакаты рок‑группы «Ленинград». С бокалом пива в руках Гога пел караоке на пару с какой‑то симпатичной девушкой. Алеша подождал, пока они допоют, и перехватил его за руку по дороге к столику.
– Гога, здорово, – тихо сказал он.
– Болото! – радостно заорал пьяный Гога.
– Тихо ты!..
Гога закрыл себе рот рукой и потянул Алешу к столику в уголке.
– Ну‑ка, брысь отсюда! – скомандовал он двум соплякам, сидевшим за столиком. – Ну, ты – крутой! С зоны оторвался! По телеку говорят, ты охранника завалил?
– Да нет, не я это… Я даже не стрелял… Слушай, Гога, мне сваливать надо. Я пришел с Аликпера должок взять. Ты ведь тогда ко мне от него пришел, его слова передал: «Выйдешь богатым»?
– Ну…
– Знаешь, где он? – спросил Алеша и, видя, что Гога колеблется, немножко надавил. – Ты один при делах. Без тебя не будет базара. А без бабок мне карачун, одноклассник!
– Другой он стал… крутой… – с сомнением сказал Гога. – Казино у него теперь и гостиничная проституция. Черными себя окружил… Ладно, посиди, попробую позвонить.
Гога встал и зашел за стойку.
– Гарик, пивка вон тому у окна отнеси, – на ходу сказал он бармену.
Одетый Петя сидел возле уже пустого школьного гардероба с ранцем за спиной и цеплял носками валенок обертку от «Сникерса». Старая гардеробщица смотрела новости по маленькому переносному телевизору.
– А ты, Фельдман, чего домой не идешь? – мимоходом спросила пожилая учительница, спускаясь по лестнице.
– Я маму жду, – недружелюбно пробубнил Петя.
– А. – Она вышла на мороз.
– А теперь криминальная хроника, – объявил диктор. – Сегодня днем у загородного ресторана «Рыцарский двор» совершено покушение на председателя правления акционерного общества «Восточно‑Сибирский алюминий» Коротича Михаила Семеновича. Михаил Коротич и двое его охранников скончались на месте. Органами внутренних дел Иркутской области подозревается ранее объявленный в розыск, пропавший без вести гражданин США Николас Макгуаер. После совершения убийства он и неизвестный мужчина в черном пальто сели в «Мерседес» с номером «777», принадлежавший Михаилу Коротичу, и покинули место преступления. Пустой «Мерседес» найден в лесу в десяти километрах от Иркутска.
– Что же такое делается‑то! – Всплеснула старушка руками. – Американцы уже наших убивают! И прямо у нас, в сердце Сибири!
– Это дядя Ник, – значительно сказал Петя старушке‑гардеробщице, откусывая бутерброд. – Он ничего, в общем, не козел, только по‑русски ни фига не понимает. Теперь его, как дядю Алешу, в тюрьму посадят… Если поймают, конечно…
– А ты что? Знаешь его? – спросила гардеробщица.
– Конечно! Он у нас живет, – как нечто само собой разумеющееся, сказал Петя.
Старушка испуганно посмотрела на быстро спускавшуюся по лестнице Катю.
– Ну, пошли… До свидания, Октябрина Сергеевна, – кивнула она старушке напоследок, и Петя вскочил со скамейки.
– До свидания, Екатерина Алексеевна, – бросила та вслед.
8 декабря
Иркутск
Алеша и Гога спустились в подвал и уткнулись в запертую железную дверь. На звонок открыла вульгарная блондинка лет двадцати четырех.
– Привет, Гога. Давно не было тебя, – прокуренным голосом кокетливо сказала она.
– Здорово, Маша. Где? – спросил Гога.
– Туда, по коридору вторая дверь, – сказала она, пропуская его, и улыбнулась Алеше: – А ты по телевизору прям красавчик.
По коридору сновали кавказцы бандитского вида.
– Здравствуй, Аликпер, – почтительно сказал Алеша.
– Здравствуй, Болото. Садись. Ты в моем доме почетный гость. Джафар, – обратился он к парню – видимо, телохранителю, – попроси Машу, пусть сделает туда‑сюда покушать.
Джафар кивнул и вышел. Комната с дешевым евроремонтом, в которой они сидели, демонстрировала попытку сделать ее похожей на офис.
– Мы все рады, что ты дошел, что не взяли тебя. Если что нужно – говори. Спрячем, будешь, как хан, жить. Гарем тебе привезем… – продолжал мужчина лет тридцати пяти, начинавший заплывать жиром.
– Спасибо, Али, у меня есть где жить, – перебил его Алеша. – Я всегда знал, что на тебя можно положиться, но мне уходить надо. Мне очень деньги нужны. Я за обещанным пришел. Как договаривались.
В офис вошел Джафар с бутылкой водки и пластиковыми стаканами. За ним Маша внесла какую‑то мясную закуску на двух тарелках, маринованный перец, чеснок, фрукты.
– Я все помню, Болото. Ты меня выручил, и я тебе отплачу. Но мы не ждали тебя так скоро, и столько денег у меня сейчас нет. Присаживайтесь, братья мои, выпьем за встречу, за твое счастливое возвращение. – Али поднял стакан с водкой.
Алеша с Гогой придвинули стулья, подняли стаканы и напряженно выпили. Закуску брали руками.
– Просто надо подождать несколько дней, – чавкая, сказал Али. – Вот карточка моя, там мобильник записан. Позвони через четыре дня. А где ты причалил? – как бы невзначай, передавая карточку, спросил Али.
Алеша настороженно взглянул на него.
– Все‑все, понимаю, – улыбаясь, поднял он вверх ладошки с толстыми растопыренными пальчиками. – Просто любопытство. Ну что, за успех! А если поторчать хотите, ребята, героин, кокс, покурить, – я угощаю…
Маша выносила остатки грязной посуды из офиса, когда услышала, как Али приказал Джафару:
– Узнай, где живет.
– Думаю, у сестры или у Гоги, – сказал Джафар. – Где еще?
– Проверь и позвони по горячему телефону, что по ящику передавали. Только из автомата позвони.
– Сука черная!.. – прошептала Маша.
– …Нет, это был китаец! Я вот так его видел! – Ник возбужденно вытянул руку ладонью к себе. Он был грязный, продрогший, со спутанными волосами, в мокрой одежде, грязные капли с которой падали на пол. В мокрых ботинках он сидел на табурете на Катиной кухне.
– Вот, выпей. – Катя протянула ему полстакана водки.
Ник сразу выпил и закашлялся:
– Он заставил меня сесть в машину Коротича, и мы поехали. По дороге он посмотрел мой паспорт и что‑то сказал шоферу. Машина остановилась, он вытолкнул меня ногой, и они уехали с моим паспортом. Я никого не убивал, Катя!.. Мы с Коротичем договорились… Он обещал дать твердый бид на наши акции, если мы приведем ему инвесторов. Все было хорошо… Зачем мне было кого‑то убивать?.. Ты веришь мне, Катя? – с отчаянием в голосе спросил Ник. Водка начала действовать.
– Я верю тебе, Ник. – Катя взяла его за руку.
– Меня видели, я ехал в такси… Меня арестуют. У меня больше нет паспорта! Нет денег. Я не могу вернуться домой! – Сейчас ему казалось, что все кончено, что выхода нет…
– Все будет хорошо, Ник, – как ребенка, успокоила его Катя. – Деньги у тебя есть. Саша прислал из Нью‑Йорка девяносто тысяч рублей. Это очень много. Это три тысячи долларов.
– Вот гад! Я же десять просил! – воскликнул Ник совсем по‑другому.
– Это моя зарплата за пять лет, – продолжала Катя, как будто не слышала.
– Какая же у тебя тогда зарплата? – удивленно спросил Ник.
– Пятьдесят долларов в месяц и шестьсот в год, – так же просто и монотонно сказала Катя.
– Да ну?! – не поверил Ник. – И все?
– И все.
В дверь настойчиво позвонили.
– Кто там? – спросила Катя, потому что в глазок никого видно не было.
– Откройте! Милиция! – грозно крикнул знакомый голос.
– А, это опять вы? – спокойным голосом ответила Катя. – Сигнал опять? Чего прячетесь‑то? Не приходил он! Я же сказала, я вам позвоню!
– Откройте немедленно, или мы сломаем дверь! – грозно крикнул участковый и вышел из засады.
Катя посмотрела в глазок: милиционеров было двое.
– Подождите, сейчас оденусь! – крикнула она, быстро прошла на кухню и махнула Нику.
Они зашли в спальню. Затем Катя быстро вернулась на кухню, вытерла там и в прихожей пол, включила в ванной воду и пошла открывать, на ходу показав Пете, чтобы молчал.
У милиционера в руках был пистолет.
– Стрелять будете? – весело спросила Катя. – Что у вас опять? Я же сказала…
– На этот раз нас интересует проживающий у вас мужчина! Николас Макгуаер, если я не ошибаюсь? – самодовольно спросил участковый милиционер.
– Нет‑нет, не вдвоем! И так натопчете, – остановила второго милиционера Катя. – Вы в засаде побудьте, могут сзади напасть…
– Шутите? Ничего, сейчас мы будем шутить… – сказал милиционер и бросил напарнику: – Ладно, Валентин, постой там… Ну что?! Будем говорить? – снова обратился он к Кате.
– Не знаю, как вы, а я нет, потому что не вижу предмета для беседы.
– Где гражданин США Николас Макгуаер?! – разозлился милиционер.
– Я не знаю, о ком вы говорите, – вежливо ответила Катя. – Извольте выйти отсюда!
Милиционер сорвался с места, быстро проверил ванную, туалет, держа пистолет наготове. Прошел на кухню, осмотрел комнаты, заглянул под кровать, вернулся в прихожую и присел на корточки рядом с Петей.
– Ну что, Петя, где дядя Ник? – фальшиво ласково спросил милиционер.
– Какой дядя Ник? – нагло спросил Петя.
– Про которого ты Октябрине Сергеевне рассказывал…
– Аа… это… Так тебя, козла, давно не было. Соскучились. Думаю, расскажу ей – ты придешь. Вся школа знает, что она еще при Ленине стучала.
Милиционер растерялся.
– Мам, я тебя в гардеробе ждал, а эта старая дура новости смотрела про какого‑то американского киллера. Ну, я и сказал, что он мой друг и живет у нас.
– Балбес! – Катя легонько стукнула его по затылку. – А если вам «просигналят», что ко мне прилетел американский президент с портативной нейтронной бомбой?.. Вы сразу точечным ударом? – обратилась она к милиционеру.
Милиционер выпрямился. Чувствовал он себя крайне глупо.
– Назовите фамилию мужчины, который посещает вашу квартиру! – официально сказал он.
– А вот это уже вас не касается! Спрашивайте тех, кто вам «сигналы» подает.
– Мы будем вынуждены пригласить вас повесткой, – пригрозил участковый.
– Оснований не вижу, – сказала Катя. – И скажите спасибо, что я жаловаться не стану, что вы без всяких разрешений и поводов ворвались ко мне и размахивали тут пистолетом, детей пугали. До свидания!..
Подходя к дому, Алеша увидел у подъезда милицейский УАЗ и затаился.
Из подъезда, что‑то оживленно обсуждая, вышли двое в форме, погрузились в машину и уехали.
Петя открыл гардероб, в глубине которого за вешалками притаился Ник.
– Выходи, киллер гребаный. Ушли они, – деловито сказал Петя.
Совсем стемнело.
– Скручивать мне надо, к бабушке в Норильск, – возбужденно сказал Алеша. – Некуда больше. – Он сидел на маленькой кухне напротив Кати и догонялся оставшейся у нее водкой. У нее было налито, но она не пила.
– От нее уже полгода ничего, – сказала Катя.
– А ты писала?
– Писала, только когда, не помню… У Ника деньги есть. Из Штатов прислали. На билет и расходы хватит, – тихо сказала Катя. – Возьми его, пожалуйста… Он нормальный мужик, только американец… и паспорта у него нет.
– Да у меня тоже нет. А мне еще тут четыре дня продержаться надо! Аликпер бабки вернет, и я сразу сдерну!
– Много? – тревожно спросила Катя.
– Двадцать тонн.
– Ихних? – Катя кивнула на Ника. Он сидел в комнате позади Алеши.
– Эй, киллер, пушку покажи, – попросил Петя.
– А?.. Я не киллер. – Ник улыбнулся.
– Ладно, не гони…
Где‑то за стенкой заиграл гимн.
9 декабря
Иркутск
Петя спал.
Алеша сидел на кухне один, допивал водку.
Ник укладывался спать.
Катя проскользнула из ванной в спальню, неловко прикрываясь полотенцем.
Дыхание у Алеши участилось, глаз заблестел. Он встал, сбросил одежду возле дивана, где лежал Ник, и прошел в спальню.
Катя отбросила полотенце и надевала ночную рубашку.
Алеша вырвал рубашку и грубо повалил ее на кровать.
– Алеша! – воскликнула она.
– Тихо, Петю разбудишь! – Он зажал ей рот рукой и захватил руки.
– Алеша!.. Не надо!.. Пожалуйста!.. – просила она.
– Катя! Тихо… тихо! – яростно‑возбужденно шептал он, наваливаясь на нее всем телом.
Ник в соседней комнате заволновался, поднял голову и прислушался.
Петя спал.
– Каатя!.. – шептал‑хрипел Алеша.
– Алеша! Пожалуйста! Не надо! – шептала она, вырываясь, а потом уступила и заплакала.
Ник встал, надел штаны и заглянул в спальню. Затем он быстро вошел, схватил Алешу за рубашку и сильным рывком сбросил его на пол. Катя натянула на себя простыню.
Гога бежал по ночному Иркутску. Он подбежал к Катиному дому и осмотрелся. Потом сунул в карманы руки и, слегка пошатываясь, без перебора, вошел в подъезд.
Катя плакала, сидя на кровати. Ник обнимал ее и нежно гладил по голове, пытаясь успокоить.
Алеша сидел на диване в соседней комнате, тупо глядя в пол. Раздался настойчивый звонок. Алеша поднял голову и посмотрел в сторону прихожей.
Накинув халат, Катя быстро прошла через гостиную к двери.
– Кто там? – услышал Гога Катин голос.
– Тетя Катя, это Гога! Откройте! – громким шепотом говорил он в щель. – Облава идет! Открывайте! Быстрее!
Дверь открылась, и Гога ввалился в квартиру.
– Леха где? – сразу спросил он и вдруг заметил ее заплаканное лицо. – Тетя Катя, что такое? – Но ему было не до нее – он увидел Алешу, натягивающего штаны. – Болото, тебя Аликпер сдал. Дом уже обложен, щас штурм начнут.
– А ты почем знаешь? – еще не протрезвев, спросил Алеша.
– Про Аликпера или про ОМОН?! Сваливать тебе надо, козел!
Катя вытерла слезы.
Из комнаты выглянул Ник.
– Катя, что случилось?.. – почувствовав напряжение, взволнованно спросил Ник.
– Быстро!!! Уроды! – жестко крикнул Гога, и все потекло.
– План такой, – быстро говорил Гога Кате, – из дома он выходить не должен. Пристрой его куда‑нибудь к соседям. На лестнице найдут… Мы сядем с тобой водку пить, на кухне. Петька спит. Они примут меня за него, заломают, суки… Ты, главное, не колись, и Петьке скажи, он парень толковый. А пока они догонят, что и как, у Лехи время будет. – Гога достал из кармана бутылку водки и двинул на кухню.
– И все же? – натягивая свитер, спросил Алеша.
– Маша аликовская меня нашла. У меня мобильник разрядился, она в кафе пришла. Если что, ей – карачун! Цени! А это чё за Бэтмэн? – кивнул он на Ника.
– Американец, на него тоже облава. Гога, нам паспорта нужны чистые.
– Фото и пятьсот баксов с репы. Такса. А если ты не пошевелишься, тормоз, блядь, то фото репы тебе щас омоновцы сделают!
Алеша, Ник и Катя спускались по лестнице на этаж ниже.
– Кать, ты это… прости, прости меня, мудака! Одичал я совсем!.. – шептал Алеша, догоняя сзади.
Катя позвонила.
Открыла женщина, от которой Катя звонила в офис Коротича. Она была нетрезва.
– Катька! Чё, хлеба? – и тут она увидела окружение.
– Наташ, честно! Пусть парни пересидят до утра. Облава будет! – просто попросила она.
– Лешка! Здорово! Прибежал! Молодец! А мы тут волновались за тебя, – обрадовалась Наташа. – Щас Молокин тебе Высоцкого поставит. Молокин! Гости! – пропуская его, заорала она. – А это кто? Тоже уголовник?
– А я что, уголовник, теть Наташа?
– Да ладно тебе… Молооокин! Еб твою мать! – орала Наташа.
Катя и Гога молча сидели на кухне над раскрытой бутылкой водки.
– Ты чё, теть Кать? Все путем! – Гога пытался снять напряжение. – Николай‑то пишет, нет, из Америки‑то?
Катя думала о другом и неопределенно мотнула головой.
– Они придут, ничего не говори… Они орать будут громко, спрашивать… Делай, как говорят, и молчи. А завтра к соседям ни ногой! Пасти будут… Ага?
Катя кивнула.
Вошел заспанный Петя.
– Водку пьете? – деловито спросил он. – А ты мне, Гога, пушку настоящую обещал и леопарда.
– Обещал – сделаю… Я кто, по‑твоему?..
– Ты все зверей продаешь? – вяло спросила Катя.
– А чё – покупают, вот и продаю. Неделю назад четырех макак одному уроду впарил. Заказывали пять, одна померла по дороге. Холодно…
В дверь позвонили.
– Так, иди в кровать! – быстро сказал Гога Пете. – Если что спрашивать будут, ори, как с перепугу! Никого не было. Ничего не видел. Понял?
Петя кивнул.
В дверь звонили. Раздались стуки.
– Ну… Давай! – выдохнул Гога и выпил.
У Молокиных слушали Высоцкого. Ник пил со всеми плохую водку, ничего не понимал и недобро поглядывал на Алешу.
– Я – последний полковник Советской Армии. Они отставили меня последним. Дальше было либо генерала мне давать, либо на хуй! А я стоял и смотрел, как мерзко суетятся тараканы. Я мог побежать, слиться с ними. Но вот правда! – Молокин с пафосом показал на магнитофон, из которого рвался Высоцкий. – Нельзя лизать жопу пидарасам!..
– Николай! – воскликнула Наташа, входя. – У нас гости…
– А это кто? – Тусклый взгляд его упал на Ника.
– Свой, нормально все, дядя Коля. Он Высоцкого очень любит, – пьяно сказал Алеша.