В религиозных церемониях многих примитивных цивилизаций представлены оба пола, и женщины могут получить более высокий статус религиозного проповедника. В реальности католическая церковь не такая плохая, как это кажется теоретически, ибо есть много женщин, которые допускают для себя роль пастора в силу самой своей духовности; тогда мужчинам приходится уступить. Такие игуменьи, естественно, являются старшими в монастырях, и, хотя их не называют пасторами, они исполняют эту роль. Однако основная проблема исходит из более патриархальной установки. У женщин, которые не хотят иметь неприятности, думая о таких вещах, появляется скрытое чувство подчиненности, которое они компенсируют вызывающим поведением, тем самым привлекая к себе внимание. Если женщина не может вызвать у мужчины любовь, значит, она должна спровоцировать его раздражение. По крайней мере, пастору придется подумать над тем, нравится ему эта женщина или нет!
Когда через сто лет появляется королевич (или принц), вокруг королевского замка уже выросла густая изгородь из колючих розовых кустов, на которых неожиданно распускаются прекрасные розы. По мнению одного средневекового писателя, роза - это цветок богини Венеры, ибо «без шипов не бывает любви». Кроме того, есть поговорка: «Ubi mel, ubi feh - «там, где мед, там и горькая желчь»*. Можно связать символический смысл острых шипов с ужасной болью, которую порой невольно причиняют друг другу любящие люди. Существует известное выражение: «обычная ссора влюбленных»**. Мы назовем это ссорой Анимы и Анимуса: размахивающих мечами Анимуса и Анимы, которые пытаются поразить друг друга в самые уязвимые места. Именно туда, где у мужчины находятся самые романтические, самые тонкие чувства, женщина вонзает шип своего Анимуса. И там, где женщина хочет, чтобы ее понимали и принимали, появляется мужчина с кинжалом, отравленным Анимой.
* В русском языке самая близкая по смыслу поговорка «Нет худа без добра». - Прим. перев.
** В русском языке есть похожая поговорка, которая как раз говорит о поверхностности таких любовных ссор: «Милые бранятся - только тешатся». -Прим. перев.
Если такие изгороди из колючих кустов появляются в сновидениях, они относятся к повышенной чувствительности, которая всегда сочетается с агрессивностью. Если приходит очень чувствительная пациентка, я уже знаю, что получу от нее много уколов, поэтому надеваю панцирь. Чувствительные люди гордятся своей чувствительностью, благодаря которой они проявляют деспотизм по отношению к другим. Высказанное вслух недоброе слово порождает трагедию, которая длится месяцами. Вам нельзя даже открыть рот, потому что можно обидеть другого человека. У них по любому поводу портится настроение, и они обижаются на то, как больно задевают их самые тонкие чувства; это полный и абсолютный деспотизм.
Как правило, у таких людей бывает очень грубый и заурядный комплекс стремления к власти, который у них исходит из Тени, - инфантильная установка по отношению к жизни, посредством которой они угнетают окружающих. Вместо восприимчивого любящего отношения появляется колючая изгородь, и любой мужчина, который пытается через нее проникнуть, сразу натыкается на шипы и отступает. Мужчине недоступна такая чувствительная женщина, которую уязвляет самое безобидное замечание. С ней становится очень сложно, и, естественно, он отступает, как все претенденты, о которых говорится в сказке*.
* Уточнение: в данной версии сказки говорится о гибели претендентов, разорванных в клочья колючими шипами роз. Интерпретация их гибели тоже очевидна. - Прим. перев.
Существующее в сказке решение является странным, ибо в таком ее исходе нет ничьей заслуги и никакого драматизма. Просто прошло сто лет, и ситуация изменилась. Появился королевич, однако он не сделал ничего особенного; он просто в нужное время прошел через изгородь. Из этого можно сделать несколько выводов. Можно сказать, что сказка служит иллюстрацией того, что к проблеме доминирования чувствительности следует относиться спокойно и терпеливо. Если вы попытаетесь проникнуть внутрь такой чувствительной личности и показать ей, что она является деспотом, то, как правило, она выпихнет вас на колючую изгородь, в которой вы запутаетесь, и все отношения разлетятся в клочья. Я часто терялась в таких случаях, а пациентка уходила, страшно обиженная на то, что я позволила себе коснуться ее проблем и извращенно истолковать их как доминирование, тогда как на самом деле в них проявилась неимоверное изящество невероятно тонкой души! Единственное, что нужно делать, - не подходить к проблеме сразу, а подождать, пока люди не окажутся такими одинокими из-за своего комплекса стремления к власти, что их положение станет безвыходным. Пассивность принца свидетельствует о том, что коллективные образы волшебных сказок рекомендуют придерживаться именно такой установки.
Бывают случаи, которые относятся к фемининному началу, - то есть к Аниме мужчины и фемининности самой женщины, - когда существенным становится само время; больше ничто помочь не может, и любое вмешательство становится лишним. Например, мы можем взять проблему Анимы: некоторые мужчины с позитивным материнским комплексом женятся поздно, ибо они превращаются в сверхчувствительных ученых холостяков с чрезвычайно утонченной, похожей на цветок Анимой, и являются столь обидчивыми и сверхчувствительными, что даже не имеют представления, как нужно выйти в свет и подступиться к женщине. Они становятся узниками своей собственной чувствительности. Если их не заставит какое-нибудь насущное физическое влечение, они слишком долго не вступят в брак и не познают проблемы женщины, однако часто такие мужчины «просыпаются» без всякого анализа. Я наблюдала, как это бывает в тридцать, в тридцать пять и в сорок лет. Они просто покидают клетку своей чувствительности и женятся, и брак оказывается счастливым - и все у них складывается хорошо без всякого анализа. Получается так, словно они сначала слишком долго ждали, а затем попались. Происходит нечто похожее на задержку или запаздывание в развитии, обусловленную их повышенной чувствительностью и утонченностью. Таким людям не помог бы анализ; они просто должны спать, а затем проснуться. Иногда самое лучше, что можно сделать по отношению к такому холостяку, - отправить его домой и сказать, что у него все хорошо; - ему просто нужно дождаться такого случая, когда он найдет женщину, которая ему подходит. Однажды он проснется. Он находился под покрывалом слишком утонченной чувственной сферы, которая развилась в процессе хороших отношений с матерью. То же самое происходит с женщинами, убежденными в том, что они не имеют права на существование. Под влиянием своей убежденности они уступают всем, а затем вдруг просыпаются, сами того не осознавая; стадия сна подошла к концу.
Мне вспоминается моя подруга, гораздо старше меня, очень деликатная, чувствительная, спокойная женщина, которая сначала находилась под деспотической властью своей мачехи, а затем - своей старшей сестры, которая думала, что должна заменить ей мать. Эта бедная женщина делала все, что ей говорили. У них не было денег, и она пошла работать и трудилась без отдыха. Единственная вещь, о которой она могла сказать вслух, - что ей немного тоскливо, и по ее ощущениям, так не должно быть. Вдруг в сорок три года она «проснулась», вышла замуж, родила ребенка и постепенно превратилась в энергичную, интересную женщину. Таким образом, по истечении тридцати лет она вдруг внутренне пробудилась к жизни. Анализ такого человека не дал бы существенных результатов. Есть много примеров, в особенности среди чувствительных женщин, когда человек лучше развивается без вмешательства аналитического лечения, которое иногда только сбивает их с их внутреннего ритма.
На индивидуальном уровне сказку «Колючая роза» следует рассматривать как сказку о негативном материнском комплексе женщины, а также как сказку о негативном материнском комплексе мужчины, у которого спит Анима. Теперь давайте посмотрим на ее противоположность - на паттерн позитивного материнского комплекса, примером которого может послужить следующая сказка.
Белоснежка и Алая Роза*
* В русском переводе эта сказка известна под названием «Белоснежка и Алоцветик»; см. Братья Гримм, Сказки, с. 413, М.: Художественная литература, 1978. - Прим. перев.
В своей избушке одиноко жила бедная вдова, а перед избушкой был у нее сад, и в саду росли два розовых куста; на одном из них розы были белые, на другом - красные.
И были у вдовы две дочки, как эти два куста: одну звали Белоснежкой, а другую Алой Розой. И были они такие добрые и славные, такие трудолюбивые и безобидные, что лучше их нельзя было себе детей и представить - только Белоснежка была потише и помягче характером, чем Розочка. Розочка любила больше бегать по полям и лугам, цветы собирать и летних пташек ловить; а Белоснежка около матери дома сидела, в хозяйстве ей помогала либо читала с ней, если нечего было больше делать. [Алая Роза была более энергичная и экстравертированная, а Белоснежка - более спокойная. Сказка очень длинная и сентиментальная, что весьма типично для материнского комплекса. В ней делается попытка описать благополучную семейную атмосферу.]
Обе девочки так любили друг друга, что всегда шли рука об руку, когда вместе уходили из дома. Никакой беды с ними не приключалось, и когда, бывало, ночь заставала их в лесу, они преспокойно ложились рядышком на мху и спали до утра, и мать это знала и нисколько не тревожилась. Однажды, когда они переночевали в лесу, то оказалось, что они спали почти на краю глубокого оврага и, конечно упали бы вниз, если бы в темноте ступили шаг-другой далее. Узнав об этом, мать сказала, что, наверное, их охранял ангел.
Однажды вечером, в то время как они за прялками сидели у очага, кто-то постучался в дверь. Рядом с ними на полу лежал барашек; а позади них на шестке сидел белый голубочек. Алая Роза пошла и открыла дверь. Оказалось, что стучался медведь, который сказал, что не сделает им зла, просто он очень озяб и хочет немного у них обогреться.
«Бедный медведь! - сказала ему мать. - Ложись тут у огня, да смотри, чтобы твоя шуба как-нибудь не загорелась».
Медведь вошел в избу и попросил детей выбить снег из его шубы, а затем растянулся у огня и стал ворчать от удовольствия.
Немного спустя они совсем свыклись с медведем и стали над ним подшучивать. Они ерошили ему шерсть руками, ставили ножки свои ему на спину, двигали его туда и сюда, а не то возьмут прутик и давай на него нападать: он-то ворчит, а они хохочут. Медведь все это терпел, и только тогда, когда они начинали сильно его донимать, он кричал им в шутку:
Белоснежка и Алая Роза, Вы меня уж пожалейте, Женишка-то не убейте!
- и это было единственным признаком того, что у него было какое-то иное намерение. Во всех остальных случаях он вел себя как большая добродушная игрушка.
Наступила весна, и все кругом зазеленело. Медведь сказал, что он должен удалиться и не вернется к ним целое лето. Потому что ему нужно уйти в лес и оберегать свои сокровища от злых гномов. Зимой, когда земля крепко замерзает, им приходится поневоле оставаться под землей, но когда земля прогревается на солнце, они выходят на землю и крадут все, что им нужно. Белоснежка очень грустила, когда ей пришлось расставаться с медведем, и когда она ему в последний раз отперла дверь, медведь, протискиваясь через нее, зацепился за дверной крюк и оборвал себе кусочек шкуры. Белоснежке показалось, что из-под шерсти сверкнуло золото; но она не совсем была уверена в том, что увидела, и подумала, что это был обман зрения.
Спустя какое-то время мать послала дочерей в лес собирать хворост. Нашли они в лесу большое дерево, срубленное и поваленное на землю. Подойдя ближе, они увидели гнома; лицо у него было поблеклое и старое, а борода длинная и белая, как снег. Самый кончик бороды защемился в одну из трещин дерева, и сам он никак не мог его вытащить.
«Как же так получилось, маленький человечек?» - спросила Алая Роза.
«Глупая, любопытная гусыня! - воскликнул гном. - Я хотел расколоть дерево вдоль, чтобы потом расщепить его на лучины для кухни; если поленья слишком толстые, то легко подгорает наше кушанье: ведь мы готовим себе понемногу, не пожираем столько, сколько вы, грубые жадные люди! Вот и я загнал туда клин, и дело бы кончилось наилучшим образом, если бы клин не выскочил, и дерево не защемило мою прекрасную седую бороду; а теперь она защемлена, и я не могу ее вытащить. Ну, чего вы смеетесь, маленькие девчонки! Или вы испугались?»
Девочки приложили все усилия, однако не могли вытащить бороду, которая крепко застряла в расщелине пня. «Я побегу и позову людей на помощь!» - сказала, подумав, Алая Роза.
«Ах вы, полоумные! - прошамкал гном. - Зачем звать людей? Мне и вы-то две противны! Или вы ничего лучше придумать не можете?»
Но Белоснежка сказала, что она уже кое-что придумала, вытащила ножницы и отрезала гному кончик бороды.
Как только гном почувствовал себя свободным, он подхватил мешок с золотом, припрятанный у корней дерева, и вместо того чтобы поблагодарить их, проворчал про себя: «Неотесанные дуры! Отрезали мне кусок моей чудной бороды! Чтоб вам пусто было!» -взвалил мешок на спину и был таков.
Несколько времени спустя сестрицы задумали наловить рыбы к обеду. Подойдя к ручью, они увидели, что нечто вроде большого кузнечика прыгает около воды, как бы собираясь в нее броситься.
Они подбежали и узнали гнома. «Куда это ты? - спросила Алая Роза. - Уж не в воду ли кинуться собираешься?»
«Не такой я дурак, - крикнул гном, - и разве вы не видите, что проклятая рыбина меня туда за собою тащит?» Оказалось, что он сидел и удил рыбу, и, к несчастью, ветром его бороду спутало с удочкой; а тут на удочку попалась большая рыбина, и у гнома не хватало сил ее вытянуть - рыба его одолевала и тащила за собой в воду. Как он ни хватался за траву и корни, ничто не помогало; он должен был мотаться из стороны в сторону вместе с рыбой и все время опасаться, что она стащит его в воду. Девочки подоспели как раз вовремя, подхватили гнома и крепко его держали, стараясь отцепить бороду от удочки; но усилия их были напрасными. Тогда Белоснежка вынула ножницы и отрезала бороду от удочки, при этом часть бороды, конечно, пострадала. Увидев это, гном стал на них кричать: «Ах вы, дуры, ах вы, мартышки! Где это так водится? Как смеете вы позорить меня? Мало вам того, что вы отрезали у меня конец бороды, так теперь еще обрезаете мне ее лучшую часть: я в этом виде даже не посмею на глаза своим братьям показаться. А! Чтоб вам, бежавши, подошвы потерять!» Выкрикнув это, он схватил мешок с жемчугом, запрятанный в камышах и, не сказав больше ни слова, исчез за камнем.
Прошло немало времени, и мать отправила обеих сестриц в город купить ниток, иголок, шнурков и лент. Дорога в город шла пустырем, по которому местами были разбросаны огромные камни. Девочки увидели большого орла, который медленно кружил в воздухе, спускаясь все ниже и ниже, и наконец стремглав опустился неподалеку одного из камней. Вслед за этим они услышали душераздирающий жалобный крик. Девочки подбежали и с ужасом увидели, что птица подхватила их старого знакомца гнома и собирается его унести. Они тотчас ухватились за гнома и стали биться с орлом до тех пор, пока он не выпустил свою добычу. Оправившись от испуга, гном опять стал кричать на сестер, обвиняя их в том, что они неловко и неосторожно его держали и порвали его платьишко. И опять не сказал ни слова благодарности. Потом он подхватил лежавший рядом мешок с драгоценными камнями и опять скользнул под камень в свою нору.
Девочки, уже привыкшие к его неблагодарности, продолжили свой путь, дошли до города и сделали свои закупки. На обратном пути, проходя тем же самым пустырем, они застали гнома за делом: выбрав местечко почище, он вытряхнул из мешка все свои драгоценные камни и рассматривал их, не предполагая, чтобы кто-нибудь мог так поздно проходить тем пустырем.
«Что вы стоите, рот разиня!» - крикнул гном, и его землистое лицо побагровело от злости. Он бранился бы и дальше, но вдруг раздалось громкое урчание, и из леса вышел черный медведь. Гном в испуге отскочил в сторону, но уже не мог укрыться в своей норе: медведь был тут как тут. Тогда он в ужасе закричал: «Милейший господин медведь! Пощадите меня, я готов отдать вам все мои богатства, взгляните хоть на эти драгоценные камни! Подарите мне жизнь! Гожусь ли я вам, маленький и ничтожный? Вы меня на зубах и не почувствуете! Вот, берите этих двух девчонок: они обе для вас лакомый кусочек! Откормлены как перепелки! Их и кушайте на здоровье!»
Медведь, не обратив внимания на слова злого гнома, прихлопнул его своей лапой и разом с ним покончил.
Девочки тем временем убежали, но медведь закричал им вслед: «Белоснежка и Алая Роза! Не пугайтесь, подождите меня, и я с вами!» Те узнали его голос и приостановились, а когда медведь поравнялся с ними, его шкура с него свалилась, и он очутился перед ними молодым, стройным красавцем, с ног до головы одетым в золото. «Я - королевич, - сказал он, - а этот злой гном, выкрав у меня все мои сокровища, заколдовал меня и обратил в медведя. Так мне пришлось бегать по лесу, пока его смерть не избавила меня от колдовства. Но теперь он получил заслуженную кару!»
Белоснежка обвенчалась с королевичем, а Алая Роза вышла замуж за его брата, и они поделили между собой те несметные сокровища, которые гном успел собрать в своей пещере. Старуха-мать еще долго жила, спокойная и счастливая, у своих деток. А два розовых куста они захватили с собой из сада, посадили перед ее окном, и на них каждый год расцветали чудесные белые и алые розы.
Для начала сказки характерна некая невинная картина детского рая, точнее - материнско-дочернего рая. Все хорошо, но все слишком хорошо! Было бы прекрасно, если бы так оно и было! В домике живут три человека, и с нашей точки зрения отсутствует полнота, ибо число, символизирующее целостность, - всегда четыре. Четвертый вскоре появится в обличье медведя, поэтому зимой их четверо - три женщины и медведь. Отца нет, поскольку он умер. Именно такая фемининная атмосфера, которая существует в сказке, является идеальной. Пока девочки еще маленькие, все хорошо, однако они живут в такой изоляции, что даже не видели мужчину; они существуют вне активной жизни.
Применительно к коллективной организации можно сказать, что в этой сказке поначалу отсутствует правильное отношение между маскулинным и фемининным мирами: как на человеческом, так и на духовном уровне. Одна из возможностей, позволяющая фемининному миру защитить себя и свое право на существование, - это создать фемининный рай. Иногда его можно увидеть в женских клубах, в которых женщины сидят и обсуждают свои собственные дела, игнорируя или даже исключая мужской мир. Его можно также увидеть и в семьях, в которых мать и дочь, объединившись вместе, играют друг с другом, с едва ощутимым презрительным пренебрежением относясь к отцу и братьям, говоря, что мужчинам не место на кухне, что мужчины - это большие дети или просто дураки. У мужчин тоже есть клубы, где они повышают свою самооценку и самоутверждаются в своей социальной роли. Почему женщинам не иметь аналогичных мест, где они могли бы утверждать, что фемининность имеет полное право на существование, и осознавать свое отличие от мужчин и свои собственные потребности, отличающиеся от мужских?
Есть примитивные племена, в которых молодые мужчины инициируются в закрытые мужские сообщества, и молодые женщины, которые инициируются в закрытые женские сообщества. Мужчины обучаются определенным мужским навыкам и умениям, например, искусству выступать на совете и владеть оружием. А женщины учатся прясть, ткать, овладевают некоторыми другими женскими навыками и обучаются поведению взрослой женщины и любовной магии. В Греции существует культ богини Артемиды из Браврона, которая была богиней-медведицей*. Юных девушек из хороших фамилий - в сложный период взросления, когда их, как и юношей, было трудно воспитывать дома - отдавали в храм: служить богине. Обычно это происходило в возрасте от 12 до 16 лет. Они вели себя как сорванцы: никогда не умывались, ни в чем не следили за собой, грубо разговаривали, поэтому их называли медвежатами. Таким образом, сообщества медвежат матери-богини служили укреплению фемининности под ее незримой защитой. Фемининная личность могла развиваться в целости и сохранности, не соприкасаясь с проблемой сексуальности, и достигать некоторой степени зрелости, скрываясь под медвежьей шкурой. Иначе в сексуальную жизнь могли вступать девушки, развитые лишь наполовину, а в тридцать лет они уже считались старыми и «затасканными». Естественно, что в психическом отношении такие девушки больше не развивались, ибо жизненные силы у них иссякали; это были просто усталые пожилые женщины.
* Артемида (Артемис) - в греческой мифологии девственная, всегда юная богиня охоты, богиня плодородия, богиня женского целомудрия, покровительница всего живого на Земле, дающая счастье в браке и помощь при родах, позднее богиня Луны (ее брат Аполлон был олицетворением Солнца). Этимология имени - «медвежья богиня», «убийца», ««владычица». Древнейшая Артемида не только охотница, но и медведица. В Бравроне (Аттика) жрицы Артемиды Бравронии в ритуальном танце надевали медвежьи шкуры и назывались медведицами. - Прим. перев.
Манеры девушки-сорванца были особенно присущи именно тем девушкам, у которых проявлялась довольно утонченная фемининная природа. Долгое время я занималась обучением мальчиков и девочек в этом возрасте и наблюдала, что девочки, которые носят такие «медвежьи шкуры», являются более сообразительными и проявляют больше интереса к школьным занятиям, и что их оценки резко снижаются, когда у них начинаются любовные истории, свидания с мальчиками и вообще они начинают больше интересоваться любовью. Те девочки, у которых такой интерес появлялся позже, имели больше возможностей развивать какую-то часть своей личности по сравнению с теми, которые стали этим интересоваться слишком рано.
Если фемининная группа собирается вместе и ставит определенный барьер маскулинному началу, то, ео ipso*, его наличие не всегда становится негативным; скорее он укрепляет фемининность, и тогда впоследствии они могут гораздо лучше взаимодействовать на ином уровне. Не следует забывать о том, что существует не только огромное притяжение между полами, но и то, что они являются истинными противоположностями, которые всегда угрожают друг другу: женщины завлекают мужчин с помощью своих фемининных уловок, и наоборот. Это создает постоянное напряжение между мужчинами и женщинами, которое можно считать нормальным; инаковость создает притяжение.
* Ео ipso (лат.) - тем самым.
В нашем обществе женщины гораздо больше интересуются своими соседями, чьим-то рождением, смертью, свадьбой, своими личными делами. Именно их задача заключается в создании атмосферы близости между теми, кто находится рядом, тогда как мужчинам следует знать, что происходит вовне, и принимать соответствующие меры для взаимодействия с внешним миром. С этим можно встретиться и в китайской философии. В главе 20 «И-Цзин» вы узнаете, что смотреть в дверную щель уместно женщинам и вредно мужчинам. Смотреть на жизнь узко или вблизи не постыдно женщине, ибо это ее естественный взгляд, но мужчина должен смотреть шире, иметь к жизни более объективный интерес и смотреть на нее под более широким углом. Таким образом, в Китае существует точно такое же соотношение сфер интереса. Фемининному миру не хватает лишь широты взгляда. Он слишком узкий и личный, если лишен контакта с маскулинным началом. Каждый человек знает, что происходит, если вместе собирается группа женщин: будь то в школе для девочек или в доме престарелых. Достаточно вспомнить об очень высокой башне, которая была построена в Цюрихе (специально для престарелых женщин!), а также об атмосфере в школе для девочек, где они собираются вместе и обсуждают учительский галстук и т. п. Эта сказка служит иллюстрацией фемининной жизни - невинной и по-своему очаровательной, но ей не хватает другой стороны - ее противоположности.
Естественно, что женщина с позитивным материнским комплексом стремится достичь самоутверждения и тех личных интересов, которые были у ее матери, но вместе с тем, естественно, существуют опасности и помехи [в ее развитии]. В данном случае развитие происходит нормально. Зимой к ним в дом приходит медведь - четвертый элемент. Следовательно, нам следует рассмотреть символику медведя. Мне рассказывали, что если снять с медведя шкуру и повесить ее в мясной лавке в том виде, как ее привыкли видеть люди, то внешне она будет очень похожа на нескладного человека. В этом простом факте можно увидеть проекцию, которую несет на себе заколдованный человек, либо человек, на которого наложено заклятье. Везде в фольклоре существует тенденция: медведь является заколдованным принцем или человек, на которого наложено заклятье, должен ходить в медвежьей шкуре.
Среди последователей Вотана были берсерки (beri - bear (медведь), serkr = skin (шкура или рубашка) - медвежья шкура). В некоторых семьях считалось, что стать берсерком - это дар. Если происходило сражение и герцог или граф оставался дома, он неожиданно мог страшно зевнуть, а затем очень крепко заснуть, а в это время на поле брани появлялся медведь, который всех убивал. Затем спустя какое-то время медведь исчезал, а герцог просыпался ужасно уставшим. Он «становился берсерком» и в форме экстериоризированной души, души медведя, сражался на поле брани. В таких берсерках видели медведей-духов, которые совершали великие дела, и доказательство, что медведем был сам герцог, заключалось в том, что когда медведь был ранен в правую лапу, герцог, проснувшись, тоже оказывался ранен в правую руку. В древние времена в Германии в этом видели некую позитивную особенность, унаследованную несколькими семьями, но позже все изменилось, и под тем, чтобы «стать берсерком», подразумевалось нечто негативное: это означало прийти в такую огромную ярость, которая затрагивает экстатическое религиозное переживание. Именно поэтому многие люди не хотят подпадать под их приступы ярости. Если человек находится в ярости, он чувствует себя одержимым всей полнотой жизни. У него появляется ощущение совершенства и чувство человека, имеющего собственное предназначение в жизни, у него пропадают всякие сомнения и всякая неопределенность, и он ощущает, что у него закипает кровь. Он - как печь в холодный зимний день! Человек может проникнуться чувством, что он совершенно бодр и прекрасно себя чувствует, а потом заявить: «Я себе приказал!» Пробуждение от экстаза и последующая расплата гораздо менее приятны. Тогда сперва человек ощущает себя менее божественным, и от этого ему несколько неловко. Только если человек в гневе, мы можем узнать, что он о нас думает на самом деле; только в гневе мы даем голос своему собственному мнению.
Отказаться от возможности выражать свою ярость столь же сложно, как отказаться от других невротических симптомов, ибо людям иногда очень нравится их качество берсерка, и они не хотят от него отказываться, чтобы стать разумнее и мудрее. Идея святой ярости допускается даже в христианстве; ее проявление разрешалось, например, в крестовых походах, в которых рыцари сражались за Христа; или же ее разрешалось проявлять пастору, который мог прийти в святую ярость в борьбе с грехом и злом. Разумеется, это служило извинением продолжению выражения ярости берсерка. Ярость - это просто варварство, однако она все еще присутствует у всех нас, и если народ подвергается вероломному нападению, то он поднимается в так называемой святой ярости. Должен ли человек приходить в такую ярость, если он действительно подвергся серьезному нападению? Могут ли быть такие случаи, когда это оправдано? Этот вопрос связан с вашим глубинным взглядом на жизнь. Имеет ли человек право себя защищать в отдельные, критические для него моменты жизни? С христианской точки зрения, это в общем недопустимо, ибо христиане должны сеять только добро, но когда приходится сражаться с фашизмом и т. п. - это другой вопрос. Тогда мы приходим к вопросу о том, в чем состоит наше религиозное убеждение. Человек должен иметь свое мнение и его отстаивать.
Наше обсуждение будет зависеть от существующего у нас образа Бога. Если мы верим, что Бог является только добрым, то совершенно ясно, что мы тоже должны быть только добрыми, но если мы считаем, что у Бога есть как черная, так и белая сторона, то и в черноте тоже есть свой смысл. Это может значить, что человек имел право, то есть инстинктивное право [защищаться] - применять свои когти и зубы, если на него совершено нападение. Сын, которого пожирает его мать, может быть хорошим парнем, который хочет разумно объяснить, что он уже вырос и хочет уйти из дома с девушкой и снять квартиру, чтобы жить самостоятельно. Однако мать не хочет ему уступить, даже если сын полагает, что ей нужно пойти к аналитику, а она отказывается это делать. Она делает все возможное, чтобы его погубить. Разве он не имеет права сказать, что намерен покинуть дом? Она назовет его злым и жестоким, но со стороны видно, что для сына это вопрос жизни или смерти, и потому он имеет право на грубое поведение. Ему совершенно не обязательно входить в состояние «берсерка», но внутри самой сокровенной части его личности что-то восстает, и борьба неизбежна. Если люди не убеждены в своем праве на жизнь, вы ничего не сможете им дать в процессе анализа. Есть такая вещь, как право не давать себя в обиду и бороться, чтобы не быть побежденным Анимусом матери или каким-то другим окружающим злом, и те, кто не могут это сделать, действительно являются больными.