В противовес этим моделям довольно распространены другие концепции национального государства, в которых, наоборот, главная роль в формировании нации, а ведущее значение и все «права» на нацию делегируются доминирующему этносу. Так, в современной Латвии помощник премьера по национальной безопасности официально заявляет, что «русская община не вписывается в концепцию национального Латвийского государства». Попытка доминирующей этнической группы заявить о себе как о синониме нации и закрепить этот тезис в государственной идеологии и в своем юридическом статусе приводит к формированию так называемого этнократического государства.
Под этнократическим государством следует понимать не только такое, где преобладающая численно или доминирующая политически этническая группа пользуется властью и привилегиями по отношению к другим, но, прежде всего государство, где доминирующая группа отождествляет себя с данным государством, отказывая меньшинствам в праве на нациестроительство.
В данном случае доминирующая этническая группа пытается маркировать себя через государственную идеологию и государственные институты (прямо или косвенно) как единственную «истинную», «реальную», «настоящую» нацию и требует, чтобы представители остальных этнических групп в культурном отношении равнялись на нее. Такая государственная модель называется иногда исследователями конституционным национализмом. Она имеет целью цементировать этническое большинство и отторгать или изолировать нежелательные этнические или расовые меньшинства. Примеры национализма конституционного типа достаточно многочисленны. Это, прежде всего стремление бывших союзных республик реализовать право на самоопределние в форме создания независимого государства.
Режим конституционного национализма может быть относительно мягким и крайне жестким. В последнем случае он полностью отказывает в правах отдельным группам населения. Болезнь этнократической идеологии особенно характерна для государств Африки, причем наиболее активно она проявлялась в период становления этих государств.
Пример стран Балтии показывает, что в этнополитике существенную роль играют не только собственно этнические категории, но и категория гражданства, которая являет собой политический институт, выражающий в закодированной форме систему отношений государства и индивидов. Институт гражданства служит во многих странах не только способом реализации идеи политической гегемонии этнического большинства, но еще и своеобразным «этническим сепаратором» в их миграционной политике, соответствующим образом фильтруя потоки этнических мигрантов. Исходят из того, что поскольку менышинства по самой своей природе всегда будут проигрывать большинству, то не имеют смысла требования достичь равенства среди неравных, а следует стремиться к выстраиванию такого типа этнополитики, которая бы исходила из принципа достижения оптимального баланса интересов большинства и меньшинства. При этом заслуживающими внимания являются предложения относительно того, что в целях поддержание внутренней стабильности возможен «некоторый отход от принципа универсального равенства всех граждан данного государства на всей его территории».
Новые реальности позволили некоторым ученым делать довольно пессимистические выводы относительно будущего политического устройства мира. Так, еще в начале 1990-х годов американский географ С. Коэн сделал прогноз, согласно которому через 30 лет число стран в мире увеличится наполовину, а количество независимых государств увеличится до 300.
Конечно, очевидно, что все 5000 этносов и этнических групп, существующих ныне на планете, никогда не смогут иметь собственных государств, но вместе с тем этнические и государственные границы за последние десятилетия все чаще стали совпадать: в 1990 г. только шесть стран Европы были свободны от меньшинств, а сегодня их уже 15. Но вместе с тем появление новых государств, новая политическая география Европы привели к возникновению новых меньшинств, в числе которых оказались и русские. Общее число этнических меньшинств ныне в 1,4 раза больше, чем их насчитывалось в 1910 г. (150 против 107). Политические процессы последних лет еще раз показали, что этнические группы могут менять свой статус в точном соответствии с политическими изменениями, а понятие меньшинства имеет не столько количественное определение, сколько политическое. И это подтверждается тем фактом, что новые меньшинства также стремятся к политическому позиционированию, политической самоорганизации и определению своего политического статуса.
Менее выраженный этнический национализм существует и сегодня во многих странах и заставляет их правительства принимать специальные законы, учреждать особые органы политического представительства для этнических меньшинств, создавать самоуправляемые этнические территории.
Все указанные действия правительств представляют собой проявления этнической политики.