веки - и вдруг заметил, что ветер умолк, а над холмиком слабо золотящихся
углей лениво кружится лишь несколько снежинок. Он поднял голову и увидел,
что на востоке черное небо слегка посветлело.
Сеющийся сквозь серые тучи рассвет открыл глазам измученных путников
немые, в саване снегов, горы. Внизу горбились глубокие сугробы, и под ними
угадывалась извилистая тропинка, но вверху тяжелые снеговые тучи, угрожающие
путникам новой метелью, плотно занавесили седловину перевала.
- Баразинбар не смирился, - проговорил Гимли. - Если мы осмелимся идти
вперед, он снова обрушит на нас буран. Надо возвращаться и как можно скорей.
Все понимали, что надо возвращаться. Но как? В нескольких шагах от
карниза на тропе громоздились такие сугробы, что хоббиты утонули бы в них с
головой. Да и на карнизе, где стояли путники, возвышались холмы снеговых
заносов - а ведь карниз прикрывала от ветра стена!
- Гэндальф расчистит невысокликам путь своим огненным Жезлом, - сказал
Леголас. Буран ничуть не встревожил эльфа, и он, один из всего Отряда,
сохранил до утра хорошее настроение.
- Или Леголас слетает на небо, - откликнулся Гэндальф, - и разгонит
тучи, чтобы солнце растопило для Отряда снег. Мой Жезл - не печка, - добавил
он, - а снег, по несчастью, не возможно испепелить.
- Не сумеет умный - осилит сильный, - вмешался Боромир, - так у нас
говорят. Буран начался, - продолжал гондорец, - когда мы обогнули вон тот
утес, - он указал на большую скалу, которая заслоняла от путников тропку, -
до нее отсюда пол-лиги, не больше. И вот если самый сильный из нас осилит
дорогу к этому утесу, оттуда мы все спустимся без труда.
- Надо попробовать, - сказал Арагорн. - Уж вдвоем-то мы одолеем
пол-лиги.
Арагорн был самым рослым в Отряде, но Боромир казался крепче. Они
отправились, Боромир - впереди; кое-где снег доходил ему до плеч, но он
врезался в него, словно плуг - или как очень усталый пловец.
Леголас, улыбаясь, глядел на людей; потом повернулся к магу и
воскликнул:
- Да поможет уму и силе искусность!
А потом проворно зашагал по снегу, и Фродо заметил - как бы впервые,
хотя он знал об этом и раньше, - что у эльфа не было тяжелых башмаков,
которыми снабдили Хранителей в Имладрисе; а легкие эльфийские туфли Леголаса
почти не оставляли на снегу следов.
- До свиданья! - весело крикнул он Гэндальфу. - Я постараюсь отыскать
вам солнце! - Он прибавил шагу и, словно танцуя, обогнал медленно бредущих
людей, махнул им рукой, звонко рассмеялся и скрылся из глаз за поворотом
тропинки.
Люди медленно двигались вперед; остальные молча смотрели им вслед, пока
и они не исчезли за поворотом. Клубящиеся у вершины тучи сгустились; вниз
поплыли редкие снежинки.
Прошло, вероятно, около часа - хоббитам показалось, что гораздо больше,
- и вот на тропе появился эльф. Потом они увидели людей, медленно, с трудом
подымающихся в гору.
- Мне не удалось заманить сюда солнце, - подмигнув хоббитам, сказал
Леголас. - Оно ублажает южные земли, и его, как я понял, ничуть не беспокоят
несколько тучек над этой горушкой. Но зато я принес хорошие вести тем, у
кого тяжелая поступь. За скалой, про которую говорил Боромир, намело
довольно высокий сугроб, и наши воители из Племени Сильных приготовились
погибать перед этой преградой, ибо тропинка-то идет по ущелью, а выход из
ущелья закрыт сугробом. Ну пришлось мне объяснить Сильным, что они отчаялись
перед снежной крепостью шириной не больше десяти шагов и что за нею на нашей
тропке лежит слой снега по щиколотку хоббитам.
- Так я и думал, - проворчал Гимли. - Конечно же, злая воля Баразинбара
раскачала этот проклятый буран. Баразинбар не жалует гномов и эльфов...
- К счастью, Баразинбар, вероятно, забыл, что к Отряду Хранителей
примкнули люди, - перебил гнома подошедший гондорец, - и люди, скажу без
хвастовства, не слабые... Мы одолели снежный завал - проторили в сугробе
узкую тропку - для тех, кто не может порхать по-эльфийски.
- Да как же мы-то туда доберемся? - взволнованно спросил Пин, высказав
общую тревогу хоббитов.
- Не беспокойся, - ответил ему Боромир. - Я устал, но силы у меня еще
есть; у Арагорна - тоже. Мы отнесем вас к завалу. И начнем, почтеннейший
Перегрин, с тебя.
Пин вскарабкался гондорцу на спину.
- Держись крепче, - сказал Боромир. - У меня-то руки должны быть
свободными. - Он зашагал по тропинке вниз. За ним отправился Арагорн с
Мерри.
Разглядывая протоптанную в снегу дорожку, Пин восхищался силой людей.
Даже сейчас, с хоббитом на закорках, Боромир расширял руками проход, чтоб
остальным было легче идти.
Вскоре они подошли к сугробу, который, словно гигантская стена вдвое
выше человеческого роста, перегородил узкое ущелье. Гребень сугроба был
плотным и острым, да и весь сугроб казался монолитом, разрубленным посредине
узкой тропой. За сугробом Мерри с Пином и Леголас остались дожидаться
других, а люди снова ушли наверх.
Боромир вернулся через полчаса - с Сэмом за спиной, следом шел
Гэндальф, ведя в поводу навьюченного пони, верхом на пони сидел гном Гимли,
а замыкал шествие Арагорн с Фродо.
Едва Арагорн миновал сугроб, как путников оглушил раскатистый грохот, и
откуда-то сверху посыпались камни, взвихрившие облако снежной пыли; потом,
когда белая завеса развеялась, Хранители увидели, что проход в сугробе
завален ссыпавшимися вниз камнями.
- Хватит, Баразинбар! - взмолился Гимли. - Мы же уходим! Оставь нас в
покое! - Но гора, казалось, и сама успокоилась, как бы удовлетворенная
отступлением пришельцев: начавшийся было камнепад иссяк, а тучи, закрывавшие
перевал, рассеялись.
Слой снега под ногами становился все тоньше, и вскоре, спустившись по
круче, путники вышли к той самой площадке, где вчера их застигли первые
снежинки.
Утро начинало клониться к полудню; с площадки, где стояли утомленные
Хранители, открывались широкие предгорные дали - холмы, озерца, извилистые
овраги, заросли падуба, островки дубрав... А внизу виднелась неглубокая
лощина, в которой они отдыхали накануне.
У Фродо отчаянно болели ноги; он продрог до костей и хотел есть; а
когда ему вспомнилось, что дорога вниз займет по крайней мере полдня, у него
на мгновение потемнело в глазах; он закрыл их, а открыв, с удивлением
обнаружил, что видит какие-то черные точки. Он протер глаза - точки не
исчезли: они кружились в прозрачном воздухе, и Фродо решил, что он начал
слепнуть...
- Опять птицы, - сказал Арагорн, тоже увидевший их.
- Теперь уж с этим ничего не поделаешь, - глянув на птиц, отозвался
Гэндальф. - Друзья ли они, или Вражьи шпионы, или просто безобидные птахи,
нам все равно придется спускаться: Карадрас не любит ночных гостей.
Путники, спотыкаясь, побрели вниз; их подгонял ледяной ветер. Багровые
Ворота оказались закрытыми.
Путешествие во тьме
Только под вечер, в пасмурных сумерках, остановились усталые путники на
отдых. Багрово-черная громада Баразинбара дышала вниз холодом - дул
порывистый ветер. Гэндальф пустил свою баклагу по кругу, и все Хранители
отхлебнули здравура. После ужина они устроили совет.
- Сегодня ночью мы отдохнем, - объявил Гэндальф, - ибо штурм перевала
дорого дался каждому из нас...
- А куда мы пойдем потом? - спросил Фродо.
- У Хранителей есть только две дороги, - ответил Гэндальф, - назад в
Раздол или вперед к Огненной горе.
Когда Гэндальф упомянул о возвращении, лицо Пина радостно просветлело,
а Мерри и Сэм весело встрепенулись. Но Боромир с Арагорном остались
бесстрастными, а Гимли и Леголас выжидательно промолчали. Фродо понял, что
все его спутники хотят, чтобы первым высказался он.
- Вернуться... - нерешительно начал Фродо, потом преодолел
нерешительность и закончил: -... мы можем, по-моему, только с победой. Или
с позором - признав свое поражение. Я предлагаю пробиваться вперед.
- Я тоже так думаю, - поддержал его Гэндальф. - Вернуться - значит
признать свое поражение, которое неминуемо обернется гибелью для всех
свободных народов Средиземья. Кольцо Всевластья останется в Раздоле, ибо
иного убежища не найдешь; Враг со временем узнает об этом, двинет все свое
воинство против Элронда, и рано или поздно Раздол падет, а Враг сделается
Всесильным Властителем, и Завеса Тьмы сомкнется над Средиземьем. Черные
кольценосцы - страшные противники, но, когда их хозяин добудет Кольцо, они
окажутся просто непобедимыми.
- Я и говорю - надо пробиваться, - с тяжелым вздохом повторил Фродо. -
Ты знаешь другую дорогу через горы?
- Знаю, мой друг, - ответил Гэндальф. - Но это довольно мрачная дорога.
Арагорн даже слышать о ней не хотел, пока надеялся одолеть перевал.
- Если она еще хуже перевала, - то это и правда мрачная дорога! -
глянув на Арагорна, воскликнул Мерри. - Ну а все-таки расскажи нам о ней
хоть немного, чтобы мы знали самое худшее.
- Дорога, про которую я говорю, проходит через пещеры Мории, - сказал
Гэндальф.
Гимли взволнованно посмотрел на мага, но даже и его охватил страх: о
гиблых пещерах необъятной Мории сложено немало страшных легенд.
- Никто не знает, - заметил Арагорн, - сохранился ли сквозной проход
через Морию.
- Зато все знают, - добавил Боромир, - что Мория именуется Черною
Бездной. Да и для чего нам спускаться в Морию? Зачем штурмовать неприступные
перевалы? Давайте выйдем к Мустангримской равнине: мустангримцы - давние
союзники гондорцев, они помогут нам добраться до Андуина. А можно спуститься
по реке Изен, чтобы выйти к Гондору с юга, через Приморье.
- Завеса Тьмы разрастается, - сказал Гэндальф, - и сейчас уже нельзя
ручаться за ристанийцев. Ты ведь был у них довольно давно. А главное, на
пути к Ристанийской равнине никак не минуешь владений Сарумана. Настанет
время, и я сведу с ним счеты. Ну а пока Хранителю Кольца не следует
подходить близко к Изенгарду: Сарумана сжигает жажда всевластья, и он
попытается завладеть Кольцом. Так что Ристания для нас закрыта.
Теперь о дальнем, обходном пути. Во-первых, он окажется чересчур долгим
- мы затратим на него не меньше чем год. Во-вторых, за долинами западных рек
наверняка следят Саруман и Саурон, а убежищ на этих незаселенных равнинах
нам не найти, ибо эльфов там нет. Пробираясь на север к Владыке Раздола, ты
был для Врага лишь случайным путником, на которого он не обратил внимания.
Но теперь ты воин Отряда Хранителей, и тебе угрожают такие же опасности, как
их Главному Хранителю Кольца - Фродо. Гибельные опасности, ибо если нас
обнаружат...
Впрочем, боюсь, что нас уже обнаружили, - неожиданно перебил сам себя
Гэндальф, - обнаружили на подступах к Багровым Воротам. Нам необходимо
скрыться от соглядатаев, чтобы Враг опять потерял нас из виду: не обходить
горы, не штурмовать перевалы, а спрятаться под горами, в пещерах Мории, -
вот что сейчас самое разумное. Этого Враг от нас не ожидает.
- Как знать, - возразил Гэндальфу Боромир. - Зато уж если он
догадается, где мы, то нам не выбраться из этой ловушки. Говорят, Враг
распоряжается в Мории, словно в своем собственном Черном Замке. Называют же
Морию Черной Бездной!
- Не всякому слуху верь, - сказал Гэндальф. - В Мории хозяйничает вовсе
не Враг. Правда, там могут встретиться орки, однако я думаю, что этого не
случится - полчища орков истреблены и рассеяны в Битве Пяти Воинств у
Одинокой. Горные Орлы недавно сообщили, что орки опять стекаются к
Мглистому... но, надеюсь, в Морию они еще не проникли.
Зато, возможно, мы встретим здесь Балина с его небольшой, но отважной
дружиной, и тогда нам нечего бояться орков. Как бы то ни было, путь через
Морию - единственный, других путей у нас нет.
- Я пойду с тобой, Гэндальф! - воскликнул Гимли. - Меня не страшат
древние предания. Но сначала нужно отыскать Ворота, которые захлопнулись
давным-давно!
- Превосходно сказано, мой милый Гимли, - с легкой улыбкой отозвался
Гэндальф. - Я найду Ворота и сумею открыть их. А уж с гномом мы наверняка не
заблудимся. Я-то спускался в Морию один - когда разыскивал пропавшего Трейна
- и, как видишь, вышел оттуда живым. Я прошел тогда Морию насквозь, Арагорн,
- добавил маг, посмотрев на Бродяжника.
- Я тоже спускался однажды в Морию, - сказал Арагорн, - со стороны
Черноречья. И тоже ухитрился выйти живым. Но второй раз я туда лезть не
хочу: слишком солоно мне там пришлось.
- Я и первый-то раз не хочу, - буркнул Пин.
- Я тоже не хочу, - пробормотал Сэм.
- Да и никто не хочет, - заметил Гэндальф. - Однако нам надо попасть в
Черноречье. Поэтому я спрашиваю, кто согласится - не захочет, а согласится -
идти через Морию, чтобы потом добраться до Андуина.
- Я! - с готовностью воскликнул Гимли.
- Я тоже, - мрачно сказал Арагорн. - Ты не отказался штурмовать
перевал, предупредив меня, что мы можем погибнуть, - и мы едва не замерзли
насмерть. Я пойду с тобой через Морию, Гэндальф. Но помни - не нам, а именно
тебе угрожает в Мории смертельная опасность!
- А я, - угрюмо объявил Боромир, - соглашусь лезть в эту Черную Бездну
только вместе со всеми Хранителями. Два невысоклика не хотят туда лезть.
Леголас и Фродо - главный Хранитель! - и Мерри пока еще ничего не сказали.
- Я против Мории, - проговорил эльф.
Все посмотрели на Фродо и Мерри. Оба хоббита долго молчали.
Затянувшееся молчание нарушил Фродо.
- Я боюсь спускаться в Морию, - сказал он. - Но и совет Гэндальфа не
хочу отвергать. Давайте отложим решение до утра. Очень уж сейчас темно и
тоскливо. И страшно. Послушайте, как воет ветер!
Путники прятались под ветвями падуба. Они оборвали разговоры и
прислушались. Ветер свистел в обнаженных ветвях и шуршал засохшими стеблями
вереска. Но в этот приглушенный свистящий шорох вплетался заунывный, с
переливами, вой, словно ветер выл над горным ущельем.
Арагорну не понадобилось вслушиваться долго.
- Ветер? - вскакивая, воскликнул он. - Ветер волчьими голосами не воет!
Волколаки опять перебрались через Мглистый!
- Видимо, охота началась, - сказал Гэндальф. - Так стоит ли откладывать
решение на утро? Если мы с вами и доживем до рассвета, нам не прорваться к
Ристанийской равнине.
- А далеко эта Мория? - спросил Боромир.
- Ты хочешь узнать, - переспросил Гэндальф, - далеко ли отсюда Западные
Ворота? Я думаю, лигах в десяти... для орла. А самыми короткими наземными
тропами получится лиг восемнадцать-двадцать.
- Надо прятаться в Морию, - сказал Боромир. - Боишься орка - не
утаишься от волка!
- Так-то оно так, - согласился Арагорн, проверяя, легко ли вынимается
его меч. - Но, с другой стороны, где волк, там и орк: в ущельях
волки-оборотни, да в пещерах-то орки - ордами.
- Не послушался я Элронда, - шепнул Пин Сэму, - и зря. Ну какой из меня
Хранитель? От этого воя все во мне обмирает. Никогда в жизни я так не
боялся, даром что Бандобрас Быкобор - мой предок.
- А у меня, - прошептал ему Сэм в ответ, - как сердце оборвалось, когда
Бродяжник вскочил, так по сю пору в пятках и трепыхается. Ну да ничего -
авось пронесет. Арагорн с Боромиром - бывалые люди; Гимли, он у нас всем
гномам гном; да и Леголас - тоже эльф не промах. А старина Гэндальф, тот
одно слово - маг. Нет, думаю, не сожрут нас волки.
Путники хотели заночевать в лощине, но теперь, для того чтобы
защищаться от волколаков, они поднялись на соседний холм с тремя или
четырьмя кряжистыми дубами, которые были обнесены оградой из больших серых
валунов. Кое-где каменная ограда обвалилась, и Хранители, понимая, что
ночная тьма не помешает стае волколаков найти их, поспешно разожгли
небольшой костер.
Путники сидели возле костра и все, кроме двух часовых, дремали - это
был не сон, а тревожное забытье. Пони Билл трясся от страха; он взмок,
словно только что пробежал лиг двадцать. Вой теперь слышался со всех сторон,
а вокруг, в черной ночной темноте, зловеще поблескивали парные огоньки.
Внезапно там, где ограда обвалилась, Хранители увидели огромного волколака -
он застыл в проломе и хрипло взвыл, словно бы подавая сигнал к атаке.
Подняв мерцающий Магический Жезл, Гэндальф шагнул навстречу зверю.
- Ну ты, шелудивая собака Саурона, - нарочито негромко проговорил он. -
Перед тобой - Гэндальф. Убирайся отсюда, если тебе дорога твоя шкура.
С коротким рычанием зверь прыгнул вперед - мелодично прозвенела
спущенная тетива, и, коротко взвыв, он рухнул на землю: в горле у него
торчала стрела. Леголас тотчас же вынул вторую. Но кольцо зловещих огоньков
распалось. Гэндальф и Арагорн подошли к ограде - волколаков на склонах холма
уже не было: стая, лишенная вожака, отступила. Путников окружала безмолвная
тьма.
Миновала полночь; близился рассвет; на западе, почти что у самой земли,
то гасла, ныряя в драные тучи, то снова бледно вспыхивала луна; эти слабые,
судорожно короткие вспышки бессильно меркли в предрассветном сумраке.
Внезапно громкий многоголосый вой вырвал Фродо из зыбкого забытья -
волколаки, беззвучно окружившие холм, со всех сторон ринулись в атаку.
- Сушняка в костер! - крикнул Гэндальф хоббитам. - Мечи наголо! Стать
спиной к спине.
В неверном свете разгорающегося костра Фродо видел, как серые тени
перемахивают невысокую каменную ограду. Арагорн сделал молниеносный выпад, и
огромный зверь, захлебнулся скуля, рухнул на землю с пронзенным горлом;
холодно блеснул меч Боромира, и у второго волколака отлетела голова;
третьего зарубил топором гном; стрела Леголаса прикончила четвертого; однако
все новые серые тени, волна за волной, вплескивались в ограду.
Фродо с надеждой глянул на Гэндальфа. Фигура мага, как показалось
хоббиту, неожиданно выросла почти до неба, ослепительно вспыхнул Магический
Жезл, и, словно высеченный из камня великан, Гэндальф на мгновение застыл в
неподвижности, заслоняя Хранителей от наступающих волколаков. Потом он
взмахнул Магическим Жезлом, и над холмом громогласно прозвучало заклинание:
- Наур ан адриат аммин! Дуб, на который был направлен Жезл, превратился
в неистово полыхающий факел, за ним вспыхнули остальные дубы, и над холмом,
ярко осветив поле битвы, распустился гигантский огненный цветок. Ослепленные
волколаки в ужасе попятились; мечи Хранителей, разбрызгивая искры, как будто
их только что вынули из горна, крушили ошеломленных, оцепеневших зверей;
вспыхнувшая в воздухе стрела Леголаса поразила в сердце черного волколака -
он оглушительно взвыл и свалился замертво. Его смерть завершила ночную
битву: уцелевшие звери обратились в бегство.
Медленно догорали вековые дубы; над холмом клубилось дымное облако; с
первыми лучами бледной зари погасли последние всплески огоньков, пробегавшие
по обугленным дубовым стволам. - Ну, что я говорил, - сказал Сэм Пину,
устало засовывая в ножны свой меч. - Старину Гэндальфа просто так не
сожрешь, не на того напали. Одно слово - маг!
Путники окинули взглядом равнину и увидели, что все волколаки скрылись.
Но на склонах холма не было и трупов! Леголас молча подобрал свои стрелы -
они валялись недалеко от ограды; он был уверен, что ни разу не промахнулся,
и однако стрелы, все, кроме одной (от нее остался только наконечник),
лежали, целехонькие, в зарослях вереска.
- Так я и думал, - заметил Гэндальф. - Это волколаки, волки-оборотни, а
не просто волки: трупов-то нет! Давайте-ка быстро позавтракаем - и в путь.
Погода в этот день опять изменилась. Как бы по приказу могущественной
силы, которая больше не нуждалась в буране, потому что путники отступили от
перевала, ветер быстро разогнал тучи, а потом, когда небо расчистилось,
утих. Из-за гор неспешно выплыло солнце. При ясной погоде движущийся Отряд
издалека был виден на открытой равнине - а отсиживаться в укрытии путники не
могли.
- Нам нужно добраться до Мории засветло, - с мрачной серьезностью
объявил Гэндальф, - иначе мы вообще до нее не доберемся. Двадцать пять лиг -
расстояние небольшое, но Арагорн не знает здешних дорог, да и я был здесь
всего один раз.
Врата вон там, - продолжал маг, указывая Жезлом на юго-восток, где в
голубоватой рассветной дымке виднелись зубчатые контуры Мглистого,
обрывающегося к равнине отвесной стеной. - Когда нас прогнал с перевала
буран, я свернул на юг и пошел вдоль хребта, чтобы хоть немного приблизиться
к Мории. Чуяло мое сердце, что она нам понадобится! Надеюсь, мы быстро
найдем Ворота и успеем до темноты ускользнуть от оборотней.
Гимли подгоняло пылкое нетерпение, и он шагал впереди, рядом с
Гэндальфом. Когда-то у Ворот Мории бил родник, питающий небольшую речку
Привратницу, или, как называли ее эльфы, Сираннону, и Гэндальф надеялся
отыскать эту речку, чтобы выйти по приречной дороге к Воротам. Однако то ли
Привратница пересохла, то ли маг взял неверное направление, но ему не
удавалось найти дорогу.
Путники блуждали по каменистой равнине, иссеченной сетью извилистых
трещин и усеянной россыпями бурых камней. Маг сворачивал то к востоку, то к
западу, но речка по-прежнему никак не отыскивалась, и все понимали, что,
двигаясь без дороги, они не доберутся к вечеру до Ворот. Бесконечно тянулась
бесплодная равнина - бурая, иссохшая, растрескавшаяся почва, красноватые
валуны да россыпи гальки. Вокруг не было ни птиц, ни зверей. Путники
обреченно шагали за Гэндальфом и старались не думать, то с ними будет, если
ночь застигнет их на этой равнине.
Гимли, ушедший немного в сторону, вдруг вскарабкался на валун и
подозвал Гэндальфа. За магом к нему свернули все путники. Гном показывал
рукой на запад. Глянув туда, путники увидели каменистое русло пересохшей
речки. А по берегу речки тянулась дорога, некогда мощенная красными плитами.
- Ага, наконец-то! - воскликнул Гэндальф. - Интересно, что же произошло
с рекой? Но, как бы то ни было, это она - Привратница, или, по-эльфийски,
Сираннона. Вперед, друзья, нам надо спешить!
Уставшие путники зашагали быстрей: их подбадривала надежда спрятаться
от оборотней.
А время шло; перевалило за полдень; солнце начало клониться к западу.
Путники сделали короткий привал, торопливо поели и отправились дальше. Перед
ними маячили Мглистые горы; но дорога нырнула в глубокую ложбину, и теперь
виднелись лишь снежные вершины, пока еще ярко освещенные солнцем.
Через несколько часов дорога свернула. Раньше Хранители шли на юг, и
слева от них тянулось нагорье, а теперь они круто забирали к востоку. Вскоре
русло уперлось в скалу с промоиной наверху и ямой у основания. Со скалы
когда-то низвергался водопад, а сейчас змеился чуть заметный ручей.
- Да, Сираннона высохла, - сказал Гэндальф. - Но мы, несомненно,
приближаемся к Воротам. Это водопад Приморийский Порог, и слева от него,
если я не ошибаюсь, в скале должны быть вырублены ступеньки, а дорога,
сделав просторную петлю, выходит к верхнему срезу Порога у северного склона
Сираннонской долины. Долина тянется с востока на запад (гномы называли ее
Родниковой), и лестница выводит к ее западному концу; а напротив, у
восточного конца долины, расположены Ворота и бьет родник. Давайте-ка
посмотрим, сохранились ли ступеньки.
Они без труда отыскали ступеньки, и Гимли, а вслед за ним Гэндальф и
Фродо торопливо поднялись к Родниковой долине. На месте долины чернело
озеро. Заходящее солнце вызолотило небо, но в матово-черной, как бы мертвой,
воде не отражались ни Хранители, ни горы, ни закат. Сираннону, видимо,
запрудил обвал, поэтому она и затопила долину. В конце долины, над черной
водой, тяжко громоздились отвесные утесы - зловещие, темные, монолитные. Не
то что Ворот - даже тонкой трещины не увидел Фродо в этих утесах.
- Вон она, Морийская Стена, - сказал Гэндальф, заметив, что Фродо
разглядывает утесы. - Когда-то в ней были Западные Ворота - или, как
называли их люди, Эльфийские, - ибо дорога, по которой мы шли, связывала
Родниковую долину с Остранной. Но путь напрямую, как видишь, затоплен, а
переходить вброд это мертвое озеро никто из нас, как я понимаю, не захочет.
Тем более, что озеро, наверно, глубокое.
- Давайте вернемся, - предложил Гимли, - и попробуем подняться по
главной дороге. Нам так и так пришлось бы возвращаться, даже если бы тропка
не была затоплена: Билл не умеет лазить по лестницам.
- Билла-то в Морию не возьмешь, - сказал Гэндальф. - Там встречаются
иногда такие переходы, в которые не сможет протиснуться пони.
- Жалко Билла, - пробормотал Фродо. - И Сэма жалко. Что-то он скажет?
Как расстанется со своим любимцем?
- Да, жалко, - согласился Гэндальф. - Пони служил нам верой и правдой,
а мы его бросим на произвол судьбы. И ведь я говорил - не берите Билла,
предлагал вам отправиться в поход налегке. Ибо с самого начала подозревал,
что нам придется идти через Морию.
Меркла, догорая, вечерняя заря, и в небе льдисто поблескивали звезды,
когда изрядно замученные путники, поспешно поднявшись по главной дороге,
вышли к северному склону долины, в двух примерно лигах от Морийской Стены.
Долина, шириною около двух лиг, протянулась в длину лиги на три или четыре,
а между барьером из скал и водой виднелась узкая полоска земли. Хранители
пошли вдоль озера на восток - туда, где располагались Ворота Мории, -
вернее, не пошли, а почти побежали, чтобы найти Ворота до темноты.
На подходе к Стене, в конце долины, путь им неожиданно преградил залив,
перерезавший сухую полоску земли между озером и грядой береговых скал. Вода
в заливе, темная и затхлая, была затянута зеленой ряской; залив походил на
руку утопленника, мертвой хваткой вцепившегося в скалы. Гимли отважно шагнул
вперед - никто не успел его остановить, - залив был мелкий, но со скользким
дном; поскользнувшись, Гимли едва не упал, однако сумел сохранить равновесие
и вскоре выбрался на сухое место; за ним последовали остальные путники;
вступая в ледяную зеленоватую воду, Фродо невольно содрогнулся от омерзения.
Когда замыкавший шествие Сэм вывел на берег дрожащего пони, Хранители
услышали приглушенный всплеск, как будто из воды вдруг выпрыгнула рыба и
тотчас же плашмя шлепнулась обратно; обернувшись, они увидели, что по озеру,
от центра, вкруговую расходятся волны - черные в сумеречном вечернем свете;
потом раздалось прерывистое бульканье, и над озером снова сомкнулась тишина.
Золотистые отблески вечерней зари скрывались за тучами; сумрак сгущался.
Гэндальф торопливо шагал вперед; хоббиты с трудом поспевали за ним;
теперь они двигались вдоль Морийской Стены по каменной и узкой полоске суши,
загроможденной острыми обломками скал; путники старались не отходить от
Стены, даже придерживались за него руками, чтобы матово-черная, с прозеленью
вода все время была от них как можно дальше. Когда они одолели около лиги, в
сумраке нежданно прорисовались деревья: у Стены стояли два мощных дуба, на
мелководье валялись почерневшие ветки, а в глубине озера, двумя рядами,
протянулись остовы полуистлевших стволов. Здесь, вероятно, кончалась дорога,
обсаженная по обеим сторонам дубами. Деревья, растущие возле Стены,
выглядели на диво могучими и древними; с Порога, под отвесной стеной
Мглистого, они казались совсем не высокими, но сейчас Фродо с изумлением
осознал, что раньше ему не доводилось видеть таких могучих и громадных дубов
- они возвышались над головами Хранителей, словно гигантские сторожевые
башни, охраняющие вход в подгорное царство.
- Наконец-то! - обрадовано воскликнул Гэндальф. - Здесь кончается
Эльфийский Тракт. Гномы прорубили Западные Ворота, чтобы беспрепятственно
торговать с эльфами, а эльфы насадили дубовую аллею в Родниковой долине,