В целом основные закономерности возникновения и развития киберкультуры совпадают с общими закономерностями возникновения и развития отдельных субкультур. И, соответственно, киберкультура обрастает вокруг себя набором наиважнейших эмпирических признаков, ориентируясь на которые можно без ошибки сказать: «Вот здесь находится киберкультура». У киберкультуры свои гуру,, своя мода, свой собственный полупрофессиональный язык-жаргон, своя социальная стратификация, в которой есть и патриции и плебеи.
Деление людей на иерархические группы (стратификация) широко распространено как в обществе в целом, так и внутри его различных сообществ. Не составляет исключения и киберкультура.
Оснований, по которым могут стратифицироваться представители киберкультуры, великое множество. Здесь могут быть представлены и социальный аспект, и возраст, и место проживания, и образование, и т.д и т.п. Выделяют три-четыре наиболее распространенных основания, с которыми человеку, имеющему отношение к миру компьютеров и Интернет, приходится сталкиваться буквально на каждом шагу.
Среди самых популярных оснований для деления: уровень подготовленности кибернетчика в компьютерных и Интернет-технологиях. Самые неподготовленные из них носят унизительное звание - «ламеры». Подразумевается, что эти люди «полные нули» в компьютерно-интернетовском деле и интерес к ним со стороны более продвинутых пользователей («юзеров»), а тем более самых продвинутых («профи», «хакеров») не только не обязателен, но даже непростителен. Существуют и более мягкие основания для деления всей массы кибернетчиков. Например, на «отцов» и «сынков», особенно распространенное в игровых компьютерных клубах. В этом случае как бы признается и институализируется тот факт, что процессы, происходящие в пространстве киберкультуры настолько подвержены изменениям, что вчерашний «сынок» благодаря широко культивируемой в киберкультуре системе преемственности завтра может «выйти в люди» и тоже стать «отцом».
В силу того, что, как и в Интернет, так и в компьютерных клубах, учебных центрах, магазинах, выставках и т.п. лица, принадлежащие к киберкультуре определенным образом, специализируются по своим личным интересам или роду профессиональных занятий, то стратификация существует и здесь. Так, в Интернет есть «форумцы», «чатники», «айсикьюшники» (по используемым сервисам для общения), в компьютерных клубах - «квакеры», «старкрафтщики», «фиферы», «гонщики» (по типу любимой и культивируемой игры). В компьютерных фирмах, в соответствии с существующей организационной структурой, имеются - «технари», «настройщики», «программеры», «продавцы», «интернетчики». Есть даже «мексиканцы», то есть те, сферу профессиональных интересов и занятий которых нельзя отнести ни к одной из существующих бизнес, компьютерных и интернет-профессий.
Вполне очевидным представляется то, что, несмотря на все разнообразие всевозможных стратификации кибернетчиков, предполагается, что верхние, наилучшие и самые престижные из них, будут занимать самые продвинутые, способные, высокооплачиваемые лица, а в нижней части спектра будут находиться начинающие, неопытные, малопрофессиональные и плохооплачиваемые (а скорее всего, вообще неоплачиваемые) представители киберкультуры. В соответствии со статусом в компьютерной или интернетовской среде распределяются функции и роли, выполняемые кибернетчиками в групповой деятельности, будь то работа или компьютеризированный досуг. Самые престижные, ответственные, оплачиваемые и перспективные места (типа «босса», «генератора идей», «финансиста») достанутся лицам из верхней части спектра, все самое худшее, малопрестижное - лицам из нижней части списка.
Стратификация в киберкультуре обладает следующими важными свойствами:
1. Она изначально жестко не задана. Кто вчера был никем и ничем, при профессиональном или личностном росте может в стратификации выйти на первое место. Компетентность, профессионализм, знания и умение брать на себя ответственность в кругах кибернетчиков - главное.
2. Социальное клеймение, где возвышающих (типа «хакер», «босс») терминов удостаиваются лица, принадлежащие к высшим иерархическим группам, а уничижительных - к низшим.
3. «Касты», «кланы» киберкультуры, где бы они не находились, в принципе готовы, хотя бы к минимальным контактам друг с другом. Также велика и возможность мобильности рядовых членов кланов в смысле перехода их в другую касту или клан кибернетчиков.
4. Неустойчивость статусов представителей киберкультуры. Вчера', например, кибернетчик был почти культовой личностью, а сегодня так отстал, что им просто перестают интересоваться. Кто, например, сейчас помнит Питера Нортона? А ведь какой был ажиотаж, когда 7-8 лет назад этот человек приезжал к нам в страну! Чтобы стать неофициальным «начальством» в среде кибернетчиков или получить не менее престижный титул «спеца», необходимо, прежде всего, доказать свою компетентность в той или иной компьютерной или интернет-сфере, удачливость, профессионализм. Факторы же, обычные для «оф-лайн» субкультур, такие, как наличие покровителей из числа вышестоящих, длительность пребывания в «тусовке», наличие финансовых избытков, для киберкультуры тоже значимы, но занимают вторые роли. Ярким доказательством этого тезиса служит сегодняшнее поведение интернет-компаний в Штатах. Ценность их определяется не по результату, а по перспективности, по качеству заложенных в проект идей и специалистов, способных их осуществить.
5. Отсутствие строгой субординации в отношениях между «верхами» и «низами». «Верхи», как правило, в силу очень острой конкуренции между «тусовками» и «кланами» не могут беспощадно эксплуатировать «компетентные» низы. Те, в случае серьезных расхождений, с легкостью покидают еще не насиженные места. Причем, подобное явление характерно и для коммерческих фирм и для* неформальных тусовок.
6. Наличие у «верхов» кибернетчиков определенных обычаев, условных знаков, табу, привилегий.
7. Высокая мобильность статуса, что косвенно подтверждается тем, что за какой-нибудь год человек может по несколько раз поменять свой НИКНЕЙМ.